"Василий Кохан. Месть " - читать интересную книгу автора

Вадима потянуло на песню. Замурлыкал стародавнюю про тяжкую долю
человека, который "живет в тоске, спит на голой доске", потому что изменила
жена, ушла к другому. Допел и сказал:
- Обдурил Кривенко твою жену, Дмитрий.
Балагур промолчал.
- А она же вас разыскивала, - заморгала Душка. - Говорила, будто
адвокат писал какое-то письмо в колонию.
- И его съела глиста! - недовольно буркнул Гурей, косо глянув на жену.
- А я считаю, - не унималась Душка, - что вам, Дмитрий, нужно
встретиться с Ириной, поговорить... Не такая она уж грешница. Ну, поверила
Кривенко, ошиблась...
Вадим перебил:
- Не очень-то защищай. Она же не маленькая. Нужно было думать.
- Э-э, - рассердилась Душка, - тебе легко говорить. Каждый может
оступиться. Одинокой женщине с ребенком нелегко. У Ирины даже крыши над
головой не было. Куда ей было деваться, когда Фитевка выгнала? У Ирины ваш
сынок, Дмитрий. Вы должны поехать к ней...
Упоминание о сыне встревожило Балагура.
- Обманул я его, сказал: еду на море. Посылал Ирине деньги, не жалел.
Правда, деньгами отца не заменишь... Теперь Ирина в Синевце живет.
Семнадцатого у нее день рождения. Может, и правда поехать?
Потом Вадим говорил о своей работе, о низкой оплате труда в колхозе.
Вспомнил и колонию.
- До сих пор смешно, как горевал старшина Железобетон, когда ты убежал,
Дмитрий. Убивался, будто у него ребенок помер. Трижды делал перекличку,
заглядывал за спину каждого, будто ты спрятался и не хочешь отзываться. А
лейтенант Сизов только повторял: "Поймаем. Осудим. Поймаем". И бегал перед
строем как ошпаренный.
- Если бы не хитрость Байбала Болодюмаровича, лешего они поймали бы, -
бормотал Дмитрий.
- Откровенно говоря, - сказал Гурей, - я даже обрадовался, когда узнал,
что тебя поймали. А когда отправили в другую колонию, загрустил: привык к
тебе, Дмитрий, к шуткам твоим, к песням, которые ты почему-то насвистывал, а
не пел... И делился ты со мной всем, как с братом. Только о побеге - ни
гугу. А об измене жены рассказал. Я еще не верил. Говорил, брехня это. А
оказалось - правда. Если б ты не убежал - давно бы дома был.
- Что было, то прошло, не вернешь, - отмахнулся Балагур...


Наталья Филипповна расспрашивала Гурея об отношении других осужденных к
Балагуру.
- Нормально относились, - сказал он.
- Никто ему не угрожал?
- У него спрашивайте...
Знает она, у кого спрашивать. Но Балагуру стало хуже - его трогать
нельзя. А следствие ни с места. Вот и засомневалась она: распутает ли дело?
Сказала об этом майору Карповичу. И наслушалась: "Вы, Наталья Филипповна,
устали. Вот и опускаются руки... Забыли, наверное, что из десяти версий
девять ошибочные. И все же нет преступления, которое невозможно распутать.
Вот представьте: идете вы полем по еле заметной в густой траве тропинке.