"Вольфганг Кеппен. Теплица [H]" - читать интересную книгу автора

Девушка работала в ателье мод, однажды ее выбрали королевой манекенщиц.
Девушка была бедной и неплохо жила за счет богатых. Фон Тимборн открыл
дверь купе, гладко выбритый, корректный, фон Тимборн, будто уже сейчас
аккредитованный на Даунинг-стрит.
- Доброе утро, господин Кетенхейве.
Откуда этот человек его знает? Наверное, встречались на каком-нибудь
банкете для зарубежной прессы. Там провозглашали тосты и подстерегали друг
друга. Кетенхейве не мог в точности припомнить. Он не знал стоящего перед
ним человека. Он поздоровался, молча кивнув. Но господин Тимборн обладал
великолепной памятью на лица и тренировал ее ради своей карьеры. Он
поставил чемодан на решетку калорифера в коридоре. Долго наблюдал за
Кетенхейве, слегка оттопырив губу, словно насторожившийся кролик в
клевере. Может, этот Тимборн ему просто приснился? Кролик хотя и не
обладал изощренным слухом, но любой шепоток в министерстве достигал его
ушей. Он слышал, что Кетенхейве с трудом приноравливался, не поддавался
руководству, не отличался покладистостью, вызывал недовольство и считался
в своей фракции enfant terrible, что вообще-то никому не на пользу,
скорее, может сильно повредить. Для Тимборна это означало бы крах всех его
надежд, но эти чудаки, никогда их не поймешь, они добиваются удачи
благодаря своим просчетам. Существовали прекрасные должности, безопасные
должности, федеральные должности, запасные должности, далеко от Мадрида, а
Тимборна снова одурачили. Он рысцой бежал по узкой дорожке не столько
добродетели, сколько повышения в чинах, шаг за шагом, ступенька за
ступенькой, вверх или вниз - в наше время это не всегда поймешь, - но все
же снова добрался до верха и сидел в руководстве, а восемь лет назад он
сидел в Нюрнберге, а еще восемь лет назад тоже сидел в Нюрнберге, правда,
на трибуне, откуда объявляли нюрнбергские законы, пока еще первые. Что ж,
взаимное страхование от катастроф действовало безотказно; теперь такие,
как он, снова при должности, все стало на свое место, и впереди было много
дед. А что, если господин Кетенхейве рассчитывает победить на выборах;
может быть, он надеется на министерский портфель? Тогда Кетенхейве будет
им сопротивляться. Как глупо, Ганди уже не доит свою козу. Кетенхейве и
Ганди могли бы рука об руку гулять по коридору. Ганди притягивал бы
Кетенхейве как магнит. Тимборн снова поджал губу и мечтательно посмотрел
за Рейн. Он представил себе Кетенхейве под пальмами - неважнецкая фигура.
На Тимборне пробковый шлем и шорты сидели бы лучше. Ворота в Индию были
открыты. Александр убил своего друга копьем.
Поезд остановился в Годесберге. Господин фон Тимборн приподнял шляпу,
безукоризненно элегантную фетровую шляпу, как у мистера Идена. В
Годесберге живут почтенные люди, братья по совместным заседаниям. Господин
фон Тимборн упругой походкой шел по перрону. Машинист ругался. Что за
перегон! То поддавай пару, то снижай давление. Ведь он же ведет экспресс!
Раньше мимо Годесберга и Бонна мчались на полном ходу. Теперь здесь
останавливаются. Представители концернов загородили дверь. Они умели
работать локтями и первыми попали в столицу. Школьники бежали вверх по
лестнице из туннеля. Пахло провинцией, затхлостью узких переулков,
заставленными комнатами, старыми обоями. Платформа была крытой и серой, _и
там, за барьером, в унылом зале, он вступил в столицу, трави его, хватай,
о бог Аполлон, они снова схватили его, овладели им, накинулись на него,
ему стало дурно, у него перехватило дыхание, судорожно сжалось сердце, и