"Павел Ефимович Кодочигов. Так и было " - читать интересную книгу автора

кричал, то переходил на визг. Пока догадался, что Собачник сдерживает себя в
присутствии офицера, мать выхватила из кармана конфету:
- Вот же, вот, - протянула ее офицеру, - мальчику, - Гришка не помнил,
чтобы она когда-нибудь называла его так, - дали за то, что сдал пистолет.
Вот! - выдохнула еще раз, не зная, что говорить дальше.
- Мальчику! - чуть не подпрыгнул Собачник. - Я ему сейчас еще одну
"конфетку" подарю! - Он передернул затвор и стал поднимать винтовку.
"Вот и все!" - ухнуло в груди Гришки, но офицер остановил Собачника
жестом руки, взглянул на девчонок, долго-долго, как показалось Гришке,
разглядывал его и поманил к себе.
Обостренным опасностью женским чутьем мать уловила происшедшую перемену
и подтолкнула сына:
- Иди, Гриша, иди. Не бойся.
Сама встала так, чтобы загородить его от полицая. А Гриша шел, ничего
не видя перед собой, и едва не ткнулся в живот офицера. Тот отступил на шаг
и, размеренно выговаривая что-то, хлестнул его плетью раз, другой, третий,
еще что-то сказал и пошел к машине. Собачник покрутил головой и последовал
за ним. Не заезжая к Матвею Ивановичу, машина покатила в Ивановское.
Гришка перевел дух и поднял глаза на мать. Она с прижатыми к груди
руками беззвучно опускалась на землю. Он подхватил ее, удержал на ногах и
крикнул Насте, чтобы тащила воды.
Мать отпила глоток и сразу обрела силы. Протянула конфету старшей:
- Подели "подарочек" от братца, - повернулась к сыну: - Что ты со мной
делаешь, негодник? Не знаю, как и до утра дотянула. Да лучше бы умереть, чем
жить в таком страхе. Что бы мы делали, если тебя, стервеца, расстреляли?
Вернется отец, все, все расскажу, пусть он с тебя хоть три шкуры спустит.
Улыбаешься? Я тебе поулыбаюсь, я тебе! - Потрогала вспухающий рубец на лице
сына, приказала: - Настя, смочи водой тряпку и приложи, а то долго болеть
будет. А Собачнику я этого не прощу! Вернутся наши, я ему все волосы
выдергаю, зенки его проклятые выцарапаю. Я его... А наши что сиднем сидят?
Лето уже проходит, а они все телятся. Пора уже по-настоящему освобождать,
пока нас всех не перевели. - Повернулась к Гришке: - Ты у меня чтоб больше
из дома ни шагу! Арестовываю тебя! Понятно?
Гришка улыбался - такая вот у него мать, все в кучу собрала, всем
досталось, и ничего с ней не поделаешь.


11. В лагере

Минули лето и осень, ко второй своей половине подбиралась зима, в этом
году мягкая, с затяжными оттепелями, а фронт словно вымер. Как встал весной
прошлого года, так и стоял, иногда его не было слышно неделями. Немцы
болтали, что взяли Сталинград, Ростов-на-Дону, чуть ли не весь Кавказ, но в
это мало кто верил - в прошлом году тоже много чего брали, да только на
словах, и не может быть, чтобы их так далеко пустили. Верили в другое:
Красная Армия освободит и Валышево, и Старую Руссу, все, что успели
захватить фашисты, - не может быть, чтобы война длилась бесконечно.
Не может! Не должно!
В деревню Сусолово Гришка пришел под вечер - мать долго собирала и сам
не очень торопился, рассудив, что от фашистов не убудет, если он явится в