"Павел Ефимович Кодочигов. Так и было " - читать интересную книгу автора

вместе с землей. По горсточке несколько фунтов насобирал. На первое время
хватит, а начнет подтаивать снег, сестренки всю землю вокруг сквозь пальцы
пропустят и еще насобирают. Если сохранились сухари и картошка, то и совсем
ладненько будет. Гришка окинул взглядом собранное зерно, бросил в рот еще
одну горсточку и сказал себе - больше не буду!
И в другом повезло: еще раньше вернулся в деревню председатель и жил в
подвале своего разбитого дома. Он тоже обрадовался мальчишке. Новости,
однако, у деда Никифора были плохие. Не все, оказалось, покинули деревню в
январе. Несколько семей остались в землянках на берегу реки и отсиживались в
них, пока не кончились запасы еды. Первой решила сходить в деревню молодая
женщина Анна Немахова. По ней открыли огонь из пулемета и убили.
- А есть-то что-то надо было, - продолжал председатель. - С голодухи
все пухнуть начали. Отец моей Ольги в Ивановское направился с иконой на
груди. Дескать, разглядят фрицы в свои бинокли боженьку и не станут палить -
верующие как-никак. И что ты думаешь? Так стрельнули, что от иконы щепки
полетели, а ночью пришли к землянкам, гранаты в них побросали, из автоматов
в двери постреляли. Бригадир Матвей Иванов как-то уцелел. В руку его ранили.
Вот такие, брат, дела, - подвел невеселый итог дед Никифор.
- А вас почему не трогают? И меня - тоже. Видели утром, но даже не
заругались, - спросил Гришка.
- Сегодня не трогают, а завтра, один леший знает, что им в голову
взбредет.
- Так уходить надо.
Председатель ответил не сразу:
- Уходи, пожалуй, а я останусь. Надоело мне, как бездомному волку,
туда-сюда мотаться. И не верю, что смерть обмануть можно. Что кому на роду
написано, то и будет. Поживу еще немного, присмотрюсь, что к чему, да и за
Олюшкой своей сбегаю.
- И я сухари отрою, отнесу своим и вернусь, - пообещал парнишка.
- Подумай, Гриша, тебе еще жить да жить...
- Это, если бы войны не было, а теперь мы на равных.
Председатель удивился:
- Ишь как рассудил! Так на свое вывел, что мне и крыть нечем. Тогда
сходим на Губернию - там наша кухня стояла, может, пожевать что найдем.
Губернией в деревне называли поле у реки. Его хорошо видно и из
Валышево и из Ивановского. Анна Немахова шла по нему в Валышево, отец жены
председателя - в Ивановское. И обоих застрелили. Зачем же туда соваться?
- Я немного зерна насобирал, может, сварить? - предложил Гришка.
- Вари, а я пойду, - отрезал дед Никифор.
Он был какой-то непонятный сегодня. То и дело вскакивал, ненужно
суетился, руки все что-нибудь гладили или мяли. Глаза казались колючими,
что-то высматривающими из-под лохматых бровей. Не нравился мальчишке дед,
еще больше не нравилось его желание идти на поле. "Вари, а я пойду", -
сказал председатель. Обыкновенные вроде бы слова, а в голосе осуждение:
"Оставайся, если боишься". Если по-честному, то Гришка и на самом деле
боялся, но поднялся и пошел с дедом Никифором.
Близ деревни и дальше на поле всюду валялись занесенные снегом трупы.
Много тут было и моряков в черных бушлатах.
- Они-то как здесь оказались? - спросил у деда.
- Морская пехота, - не очень понятно объяснил председатель.