"П.В.Кочеткова, Т.И.Ревяко. Палачи и киллеры ("Энциклопедия преступлений и катастроф") " - читать интересную книгу автора

работал во время периода реформ, и поручил им расследовать общее положение
страны или хотя бы положение одних крестьян; если бы он проявил малейшее
намерение ограничить власть тайной полиции, его решение приветствовали бы с
восторгом.
Одно слово могло бы снова сделать Александра II "освободителем", и
снова молодежь воскликнула бы, как Герцен в 1858 году: "Ты победил,
Галилеянин!" Но точно так же, как во время польской революции пробудился в
нем деспот, и, подстрекаемый Катковым, он не нашел другого выхода, как
виселицы, так точно и теперь, следуя внушениям того же злого гения -
Каткова, он ничего не придумал, кроме назначения особых генерал-губернаторов
с полномочием вешать.
Тогда, и только тогда, горсть революционеров - Исполнительный Комитет,
поддерживаемый, однако, растущим недовольством среди образованных классов и
даже среди приближенных к царю, объявил ту войну самодержавию, которая,
после нескольких неудачных покушений, закончилась в 1881 году смертью
Александра П.
Два человека жили в Александре II, и теперь борьба между ними,
усиливавшаяся с каждым годом, приняла трагический характер. Когда он
встретился с Соловьевым, который выстрелил в пего и промахнулся, Александр
II сохранил присутствие духа настолько, что побежал к ближайшему подъезду не
по прямой линии, а зигзагами, покуда Соловьев продолжал стрелять. Таким
образом он остался невредимым. Одна пуля только слегка разорвала шинель. В
день своей смерти Александр II тоже проявил несомненное мужество..
Перед действительной опасностью он был храбр, но он беспрерывно
трепетал пред призраками, созданным его собственным вображением,
Единственно, чтобы охранить свою императорскую власть, он окружил себя
людьми самого реакционного направления, которым не было никакого дела до
пего, а просто нужно было удержать свои выгодные места.
Без сомнения, он сохранил привязанность к матери своих детей, хотя в то
время он был уже близок с княжной Юрьевской-Долгорукой, на которой женился
немедленно после смерти императрицы.
- Не упоминай мне про императрицу: мне это так больно, - говорил он не
раз Лорис-Меликову.
А между тем он совершенно оставил Марию Александровну, которая верно
помогала ему раньше, когда он был освободителем. Она умирала в Зимнем дворце
в полном забвении.
Хорошо известный русский врач, теперь уже умерший, говорил своим
друзьям, что он, посторонний человек, был возмущен пренебрежением к
императрице во время ее болезни.
Придворные дамы, кроме двух статс-дам, глубоко преданных императрице,
покинули ее, и весь придворный мир, зная, что того требует сам император,
заискивал пред Долгорукой. Александр II, живший в другом дворце, делал своей
жене ежедневно лишь короткий официальный визит.
Когда Исполнительный Комитет свершил смелую попытку взорвать Зимний
дворец, Александр II сделал шаг, до того беспримерный. Он создал род
диктатуры и облек Лорис-Меликова чрезвычайными полномочиями. Этому генералу,
армянину родом, Александр II уже раньше давал диктаторские полномочия, когда
в Беглянке, в низовьях Волги, появилась чума и Германия пригрозила
мобилизовать свою армию и объявить Россию под карантином, если эпидемия не
будет прекращена. Теперь, когда Александр II увидал, что он не может