"Павел Кочурин. Коммунист во Христе, Книга 2 " - читать интересную книгу автора

Семенович в легкой куртке, серых брюках, летней рубашке. Упрекнул себя,
почувствовав неловкость, увидев и других гостей празднично одетыми. Надо
было принарядиться, присмотреться к Дмитрию ДаниМловичу и Ивану.
- Что же, именинник, гостей плохо встречаешь, - окликнул председаМтель
Виктора, занятого разговорами в другой комнате пятистенка.
Там сидела компания из начальства. Человек восемь покоились в креМслах,
на дива-не, на стульях. Все вразнобой встали, когда вошли АндМрей Семенович
с Николаем Петро-вичем и Дмитрий Данилович. Виктор, не привыкший к почестям,
застеснялся.
Николай Петрович представил художнику начальника ПМК, мужчину лет
сорока пяти. Среднего роста, волосы черные без единого седого волоМска.
Коричневого загара ли-цо чисто выбрито. Рядом с ним стоял молоМдой
райкомовец. С остальными Андрей Семе-нович познакомился без преМставления.
Дмитрий Данилович всех хорошо знал... Завтра воскресение, захотят,
подумалось, выбраться на рыбалку, так и придут к нему за комягой.
Художник окинул взглядом тесаные обновленные стены пятистенка, отдающие
отепляющей желтизной ядреного дерева. Цели и пазы искусно заделаны и
законопачены. На стенах развешены акварели под стеклами, картины в
самодельных сосновых рамах. Но глаз художника остановился прежде всего на
дереве стен, на заделке в них пазов и щелей. Это было сделано тоже искусно;
как у Репина в пенатах, подумалось. Дом был устроен для постоянного в нем
жилья, бежать из неМго не собирались.
Оглядев стены дома, Андрей Семенович с неподдельным интересом,
неМторопливо, стал рассматривать и рисунки. Спросил смущенного хозяина:
- Ваши, Виктор Михайлович, - прослышал разговоры, что мелиоратор
балуется "мараньем".
Виктор согласно промолчал... Повесить рисунки и картины уговорила его
жена, Александра. Сама и отобрала, что ей нравилось. Гости уже успели все
рассмотреть, уп-рекнули хозяина за скрытность. Теперь ждали с любопытством,
что скажет художник.
- Прекрасно, когда человек к искусству тянется... - проговорил Андрей
Семенович. Суждение свое высказывать не спешил. Так бы вот отнесся и к
своему собрату, профес-сионаМлу. - Неожиданно, неожиданно... И весьма
любопытно. - Похвалы прямой не было, но было как бы признание. И смущение
Виктора спало.
- И мы впервые увидели, - сказал Николай Петрович, - утаивал, скрывал,
прятал.
- Художники стеснительны, - сказал Андрей Семенович, защищая
ВикМтора. - Ван Гог, великий мастер, свои полотна, стесняясь посторонМних
глаз, под кроватью держал... А душе человека, близкого к прироМде,
свойственна тяга к художеству, к поэзии. Это и па-мять, и фантаМзия.
Выискивание идеала в повседневной своей жизни.
Все следили за художником, как он вглядывается в рисунки. Вот он
подошел ви-севшей на задней стенке картине. Вроде обмелевший пруд. Солнечные
блики на неглубо-кой воде, сочная осока по краям. Старая ветла с повисшими
ветвями. Размытая и заросшая земляная насыпь, когМда-то перегораживавшая
полноводный ручей, называемый Копшей.
Дмитрий Данилович узнал место: бывшее Травникова. Когда-то была людной
де-ревенька, запруда держалась и плесо было широким. На пригорМке среди
разных деревьев и четырех кедров стоял помещичий дом. На запруде в бытность