"Павел Кочурин. Коммунист во Христе, Книга 1 " - читать интересную книгу автора

взяться, когда старого сосняка вблизи нет. А сажать, выращивать лес, некому,
да и не умеем.
Горяшин безучастно промолчал. Не ему дело делать, ни то, ни другое.
Николай Петрович скрыто и тихо, глазами улыбался с ехидцей. Он-то ведь тоже
не сам по себе. Что велят, то и будет исполнять, не все ли равно. А что
лучше, что хуже - опять же не в его карман и не из его кармана. Саши Жохова
вроде и не было. Он весь как бы до поры на потом оберегался. А пока тих и
слеп, и послушен.
За спинами Старика Соколова, Дмитрия Даниловича и Александры пошумливал
колодой сосновый бор. Они все трое и стояли под его защитой. И сами его
защищали: "Вот слушайте и глядите, что лес вам говорит, и каков он". Старик
Соколов как бы прямо и вышел из этого сосняка лесовиком. И силой своего духа
навевал сокровенные мысли шумевших сосен пришедшим сюда демиургенам.
Божьему-то человеку как посягнуть на то, что создано Творцом во благо
живого. Сухов оборачивался на взгляд Староверской борода и говорил слова,
как бы навеянные ему самим лесом через этого волосатого лесо-вика.
Но в то же время в высказах председателя облисполкома не было напора.
Слова его действовали магической тихостью, как вот и сам шум леса... Сухов,
похоже, хотел поща-дить самолюбие местных демиургенов и тем самым отвести
нападки на Дмитрия Данило-вича, виновника "этой бузы".
В разговоре сошлись на том, что сосняк не трогать. Это как бы по доброй
воле, признал и сам Горяшин. Сухов за ним такое решение и оставил, сказав:
"С Игорем Кон-стантиновичем и следует согласиться. Его мнение и учесть".
"Вышло все по всегдашнему, как и предсказывал Старик Соколов, - мелькнуло в
голове Дмитрия Даниловича. - Они вот решили, а ты делай".
Прошли уже в согласном настроении по сосняку. Росли молодые маслята. С
тем бы и надо сюда приехать, чтобы их пособирать по чистому мху... Откуда-то
взялся лесной голубь, пролетел над головами. "Благостный знак", - сказал
Старик Соколов Дмитрию Даниловичу.
Обследовав Гари, поехали на Татаров бугор, к Нижнему и Верхнему полям.
Троп-кой по краю Лягушечьего озерца направились к матерым соснам на самом
бугре. Неволь-но вгляделись в притихшую гладь озерца. В нем, как бы вниз
вершинами, из неба, росли дерева. Так же, вниз головами, и сами они шли.
Старик Соколов, обернувшись к Дмитрию Даниловичу кивнул бородой на себя в
озерце: "Вот и мы все, в рот те уши, в самделе-то так и живем, вверх
ногами", - ткнул рукой в отражение в воде. И там все повторилось, как бы в
подтверждение его слов... Шума от шевеления ветвей ивняка и сосен не
слышалось. Все немо ожидало вроде чего трагического.
Столпились возле сосен, завороженные видом от них. На Нижнем поле цвел
лен. Голубой массив его врезался в густо зеленую Черемуховую кручу за рекой
Шелекшей. Речного плеса не было видно из-за дубков и разросшегося по берегу
ивняка. Вроде бы за-тем все они и вышли сюда, чтобы поглядеть на живую
картину дивной природы. Каждого пронизала напавшая вдруг необъяснимая
тревога. Она застыла на лицах и в глазах. Не бы-ло той легкости и свободы,
как в Гарях. Будто подземные токи воздействовали на тело и томили душу.
Сухов, как бы стараясь подавить в себе это воздействие, сказал шутливо:
- Красивое место. Недаром тут выбрали себе гнездо черные силы. Пугают,
вещают и порчу наводят. - Рассмеялся. Глянул интригующе на Горяшина,
поддразнивая его. О том, что по молве Татаров бугор клятое место, только и
мог тут высказать Сухов. И то, как бы с высмехом над темным людом, верившим