"Всеволод Анисимович Кочетов. Предместье " - читать интересную книгу автора

манеру упирать локти в колени и класть подбородок на сцепленные в пальцах
кисти рук... Только вот бумажно-сухое лицо, с непривычной желтизной под
глазами - след голодной, страшной зимы... Но и это пройдет, она правильно
сказала вчера: солнце, воздух и труд врачуют и не такие раны.
Цымбал попрощался с Пресняковым и вместе с Долининым вышел на улицу. На
улице пекло солнце. Не выдерживая солнечного натиска, на тополях и черемухах
лопались почки, деревья окутывал легкий дымок первой зелени. На голубом
скворечнике, поднятом над зданием районного отделения НКВД, передразнивая
кошку, громко мяукал скворец. Кошка ходила по коньку крыши, с удивлением
поглядывала вверх на странную птицу и тоже мяукала. От досады.
Долинин вошел в кабинет к Преснякову в тот момент, когда Цымбал
прикуривал от зажигалки, поданной ему Курочкиным.
- Ну вот, товарищ Цымбал, - сказал Пресняков, поднимаясь при этом
навстречу Долинину, - мы тут через облземотдел выяснили, что вы были
бригадиром тракторной бригады, работник отличный, мастер комбайновой
уборки...
- Как раз это же мне рассказывала о вас сегодня одна ваша знакомая.
Такую фамилию знаете - Рамникова? - спросил Долинин.
- Маргарита? - Сминая в пальцах окурок, Цымбал приподнялся со стула. -
Она здесь?
- Да, Маргарита Николаевна. Ехали с ней из города, я рассказывал о том,
что есть у нас уже и трактористы - это мы о весеннем севе толковали, -
назвал вас. Она сказала: если это тот Виктор Цымбал, с которым она училась,
то одним хорошим работником в районе стало больше. Вы учились с ней?
- Учился в техникуме. Давно это было. Лет семь, а то и восемь прошло с
тех пор. А скажите, пожалуйста, она тоже здесь останется работать?
- Минуточку, - прервал его Пресняков. - Все это вы потом выясните,
время у вас будет. У меня еще вот какой вопрос к вам. О вас пишут, что вы
награждены орденом "Знак Почета", имеете золотую медаль Всесоюзной
сельскохозяйственной выставки.
- Да, большую. За работу бригады.
- А где они, и орден, и медаль? - поинтересовался Долинин.
- Всегда с собой. - Расстегнув пуговицы гимнастерки, Цымбал распахнул
ее на груди: потускневший отвальный орден и золотая медаль были расположены
рядом на нижней сорочке. - Все-таки в немецких тылах ходил, не будешь их там
всем показывать. - Он улыбнулся. - Да и украсть могут.
- Теперь придется вам доставать свои отличия из-под спуда. - Вспомнив
слова секретаря обкома о медали, Долинин тоже удержался от улыбки. - Да и
оправдать их на деле, товарищ Цымбал, - добавил он. - Можно мне взять его с
собой? - слова были обращены уже к Преснякову. - Ты все выяснил?
- Бери.
Пресняков весело махнул рукой. [142]
Позже, много дней спустя, Маргарита Николаевна с недоумением и горечью
вспоминала встречу с Цымбалом. Как отличалась эта встреча от встречи с
Долининым! Ее, больную, отчаявшуюся, утратившую все душевные силы, Долинин
несколькими простыми словами не только вернул тогда к жизни - к хлопотливой
жизни агронома, какой она жила до войны и от одного воспоминания о которой в
затхлом соборном склепе ей послышались запахи открытых полей, - Долинин
заставил ее еще взглянуть и в будущее, сулившее что-то новое, неизведанное и
потому волнующее.