"Всеволод Анисимович Кочетов. На невских равнинах " - читать интересную книгу автора

- Я же не старый вояка. Это вы чуть-чуть было "Георгия" не получили.
- Ах, Тихон, Тихон, возле смерти мы сейчас с тобой стоим, помолчал бы.
Кручинин, отдавая распоряжения, поминутно отвечая на вопросы взводных
командиров, нервничал оттого, что уж слишком медленно углубляются
зигзагообразные щели траншей, и ни на минуту не мог забыть о Зине. Ему
казалось, что этой ночью не спит и она, что сидит с детьми где-нибудь в
подвале, а над городом, как сегодня над Вейно, ходят немецкие бомбовозы...


6

- Нельзя оставлять, - сказал Загурин, поняв, что "эмку" уже не
развернуть на дороге, и расстегнул сумку с гранатами. - А ну, Василий,
разом!
Гранаты ударили одновременно. Машина осела, в ней заплескалось дымное
пламя.
- Теперь пошли!
И они канавой поползли в сторону от оврага. Пули били им вслед, срезая
листочки подорожника, молодые ветви ракит, вскидывали песок. Странное было
чувство. Нет, это не было страхом. Скорее, оно походило на недоумение,
сметанное с какой-то азартной лихорадкой. За ними охотятся, но они во что бы
то ни стало должны перехитрить, обхитрить, победить. Они сильнее, умнее,
ловчей. Они советские люди, коммунисты, [21] большевики. А там?.. Там
гитлеровцы, фашисты, отбросы человечества, возомнившие себя "над всеми",
"юбер аллес!" Нет, черт-а с два! Посмотрим, чей верх будет!
Загурин оглянулся, заметил позади, тоже в канаве, немецкие головы и
несколько раз подряд выстрелил из пистолета в темные каски. В живых людей он
стрелял впервые в жизни. Это получа лось совсем иначе, чем в те мишени,
которыми изображались люди условные. Ермаков разогнулся на мгновение,
швырнул гранату, и тогда оба броском поднялись на крутой склон, скрытые
ельником, побежали к лесу. Загурин чувствовал сильную боль в ноге, но не
останавливался. Только когда опасность миновала, где-то уже далеко от
дороги, он повалился в мох. Ермаков снял с его правой ноги пробитый сапог и
осторожно загнул штанину. Пуля повредила мышцу ниже колена.
- Царапина!
Такой бравадой Загурин старался ободрить и себя и Ермакова. Он сам
достал бинт из сумки противогаза.
- Затяни-ка потуже.
А когда рана была забинтована, предложил отрезать голенище, чтобы ноге
было спокойней.
- Что вы, товарищ политрук! - Ермаков возмутился, - Такой хром гробить!
- Потом пришьем когда-нибудь.
- Вида не станет, товарищ политрук. Лучше я вам голенище закатаю.
И Ермаков ловко превратил сапог в подобие домашней туфли. С полчаса они
брели опушкой вдоль дороги, укрываясь в спасительном ельнике. Загурин
прихрамывал, останавливался. Во время очередной остановки он услышал оклик
из чащи:
- Товарищ политрук!
Из-за сосен вышел командир четырнадцатого поста младший лейтенант
Рубцов и поманил рукой в лес. Загурин и Ермаков пошли за ним. Навстречу