"А.И. Кобзев. Китайский Эрос (Научно-художественный сборник)" - читать интересную книгу автора

"Против музыки" ("Фэй юэ"), вошедшее в трактат "Мо-цзы" (см. /6, т. 1.
с. 197/). Конфуцианцы также отдавали себе отчет в ее двойственном харак-
тере, одновременно чувственно-стихийном и гармонично-упорядоченном, но,
не страшась алогизма, призывали обуздывать непристойную музыку и вообще
регулировать музыку-радость, при этом в качестве главного регулятора вы-
двигая ее же саму (см. приведенную выше цитату из "И вэнь чжи"). Компро-
миссная формулировка содержится в "Записках о музыке": "Музыка (юэ) -
это радость (лэ). Благородный муж с помощью музыки - радости следует
своему пути-дао. Маленький человек с помощью музыки-радости следует сво-
им страстям. Если посредством пути-дао обуздывать страсти, то будет му-
зыка-радость и не будет смуты. Если же из-за страстей пренебрегать пу-
тем-дао, то возникнут заблуждения и не будет музыкирадости" /17, с.
1633/.
Но как бы ни были глубокомысленны и хитроумны конфуцианские толкова-
ния музыки-радости, остается непреложным фактом, что и этой универсалии
китайской культуры присуща мощная эротическая подоплека (илл. 6, 60).
Такие исходные духовные установки, естественно, находили то или иное
выражение во всех культурных сферах, о чем, например, можно судить по
высказыванию одной из героинь "Повести о красавице Ли" танского (618-907
гг.) новеллиста Бо Синцзяня: "Отношения между мужчиной и женщиной - са-
мое важное, что есть на свете" /11, с. 93/.
И все же китайское общество на протяжении многих веков выглядело пу-
ританской обителью, где строжайший конфуцианский этикет запрещал мужчине
и женщине несанкционированно даже соприкасаться руками (откуда происхо-
дит схоластическая проблема подачи руки утопающей незнакомке), не говоря
уж о платонических поцелуях или о чем-то большем.
Классическая китайская литература поражает общим уровнем стерильнос-
ти, что в свою очередь рождает два противоположных друг другу предполо-
жения: или столь эффективным было официально-конфуцианское табуирование,
загнавшее весь словесный эрос в темное подполье подтекста, искусных на-
меков и многозначительных недомолвок, или же китайцы просто-напросто су-
мели успешно решить жгучие проблемы пола, лишив их необходимого для ли-
тературы ореола трагической неразрешимости. Последнее предположение мо-
жет быть подкреплено сведениями о том, что в Китае издавна различались
любовь, секс и брак, допускались многоженство и большая степень сексу-
альной свободы (правда, в основном для мужчин) во внутрисемейных отноше-
ниях, не применялись юридические санкции к так называемым половым извра-
щениям и т.д. К определенному синтезу обоих высказанных предположений
подводит сообщение крупнейшего английского синолога Дж. Нидэма о тайной,
но предельно широкой распространенности эротологической информации в
старом Китае /24, с. 147, примеч. с/.
Настоящее издание представляет собой первую на русском языке попытку
сделать это тайное знание явным. Раскрытие любых тайн может сопровож-
даться неудовольствием, однако без подобного риска недостижимо ни интел-
лектуальное, ни какое-либо другое удовольствие, поскольку оно, как ут-
верждал Конфуций, составляет привилегию знания ("Лунь юй", VI, 21) /6,
т. 1, с. 152/.
Коллектив авторов считает своим долгом обратить внимание читателей на
встречающиеся в нашем сборнике расхождения в переводе на русский язык
некоторых основополагающих терминов китайской сексологии и эротики. Пос-