"Федор Федорович Кнорре. Никому, никогда..." - читать интересную книгу автора

почтовым ящиком у калитки.
- Духанина, - сказал Егор, подходя поближе.
- Мама!.. Это тут! - окликнула девочка молодую женщину в клетчатой
рубашке, клетчатой короткой курточке и короткой юбке, та шла по другой
стороне, оглядывая дома и читая фамилии владельцев.
Она сейчас же подошла, поздоровалась с Егором.
- Духанин? А ты его сынок или внучек?
- Мы дачники.
- А-а... А его самого можно видеть?
- Его нет дома, он на работу ушел.
- Так я и думала, - сказала женщина. - Можно, мы тут его подождем?..
Он где работает?
- Где попало, в разных местах. Вы его не найдете, он же на бульдозере.
Егор открыл калитку, впустил их и запер опять на щеколду.
- А дома больше никого нет?.. - Она, конечно, хотела сказать
"взрослых", но не сказала.
Егор это отметил и сказал:
- Я тут один в доме. Вы можете на террасе подождать.
Девочка сказала:
- Нет, лучше уж на воздухе, в тени посидим.
- Конечно, лучше. Там духотища, когда солнце.
Женщина сняла сумку, которая висела у нее на одном плече, села в тени
дома на траву и одернула коротенькую юбку на коленях.
- Будем дышать воздухом, - сказала она, со вздохом откидываясь назад,
и оперлась затылком о водосточную трубу.
Девочка стала прохаживаться взад-вперед по дорожке. Теперь Егор ее
разглядел, и она ему понравилась. Поэтому он отвернулся и стал не обращать
на нее внимания. Она тоже не обращала на него никакого внимания, проходя
мимо него, внимательно рассматривала все, кроме него, и даже вроде сквозь
него. Это наполнило горечью обиды его сердце. Ладно, я некрасивый,
неинтересный, тогда, по крайней мере, буду грубияном, покажу, что нисколько
не нуждаюсь. Сам не желаю с ней разговаривать. Даже презираю, и мне смешно,
чтоб какая-то девчонка подумала, будто она мне интересна.
Он стал насвистывать сквозь зубы, как умел делать один очень противный
мальчишка, стараясь, чтоб вышло как можно более похоже.
- Хороший у вас воздух! - неопределенно, куда-то в пространство
говорила девочка.
Егор обернулся. Обращалась она, видимо, к нему. И он хрипло сказал
очень странным тоном, каким-то промежуточным между заготовленным
презрительным безразличием и обрадованным дружелюбием:
- Ничего... - И покраснел, с отвращением услышав свой голос. Вякнул
эдакую тупость, точно трехлетний сопляк, который стоит, ковыряя в носу, и
на все в ответ сипит: "Ничего"... Тьфу!
- Только скучно, наверное, одному сидеть.
Он чуть было не просипел опять "Ничего", да спохватился и вполне
изысканно ответил:
- Я никогда не скучаю в одиночестве... Наоборот, тут люди кругом,
только малоинтересные. Со Стариком беседуем.
Разговорились, и Егор к слову сказал, что Старик живет в бане.
- Неужели? Все время живет? И ему там не жарко? - смешливо