"Федор Федорович Кнорре. Жена полковника " - читать интересную книгу автора

подошла и даже, кажется, хотела пройти мимо.
- Ну что?
- Что? Ничего, все в порядке. Еще не кончили. Трудная операция,
знаете.
- Вы уверены, что до сих пор продолжается операция?
- Я же иду оттуда. Конечно, уверена.
Полковник опять остался один, глядя в конец коридора. Вдруг он
вспомнил, что слово, которое он не расслышал, когда проходил мимо
курильщика в саду, было "операционная". Полукруглое освещенное окно в конце
коридора было окно операционной.
Он проходил мимо в то время, когда Шура уже была там. А вот теперь он
стоит, опустив руки, и ничего не может сделать, в то время как они там
что-то с ней делают...
Наконец в коридоре показались люди в халатах. Они не дошли до половины
коридора и остановились, разговаривая с врачом, который сидел тут же за
маленьким белым столиком.
Раз или два полковнику показалось, что они на него посмотрели, но
продолжали оживленно вполголоса разговаривать.
Вдруг он увидел, что двое в белых халатах идут прямо к нему. Когда они
подошли ближе, в одном из них он узнал профессора. Они подошли и
поздоровались по очереди с полковником за руку. Профессор сказал:
- Пойдемте сядем.
И они вошли в библиотеку и сели все трое рядом на стулья, стоявшие у
стены.
- Как видите, я не скрыл от вас правды, - сказал профессор. - Мы
боролись со всем напряжением три с половиной часа. Мы сделали, что могли, и
довели операцию до конца, мы применили все средства, но сердце все-таки
сдало. Сердце у нее было хорошее, оно упорно, долго боролось. Но вы знаете,
полковник: год такой жизни, какую она вынесла, убивает почти так же верно,
как очередь автомата.
Полковник встал:
- Ей не было больно?
- Нет, конечно, вы понимаете, общий наркоз. Было сделано все...
- Я знаю. Спасибо, профессор, - сказал полковник и твердо пожал обоим
руки.
Они вышли следом за ним из библиотеки, остановились и посмотрели ему
вслед, как он шел по коридору, на ходу стаскивая с плеч узкий белый халат.
Полковник прошел снова по той же дорожке, мимо садовых скамеек. В
операционной свет больше не горел.
Он подумал, как ему все-таки было хорошо, когда он шел сюда несколько
часов назад. Он шел к ней. Во всяком случае, он думал, что идет к ней.
Теперь он идет даже не от нее. Он просто идет из одного незнакомого, чужого
места. Ни к ней, ни от нее.
Он остановился посреди дорожки, не зная, куда идти. Сосчитал, что у
него остается еще ровно четыре дня отпуска.
...За час до отхода поезда он вошел опять в свой номер, нащупал в
темноте выключатель и зажег свет.
Тут он заметил, что в руках у него узелок, который ему у выхода отдала
сестра, пробормотав:
- Возьмите, это ее вещи...