"Деймон Найт. Сюжетный поворот" - читать интересную книгу автора

его сделали что-то такое, за чем Джонни уследить не сумел, - и вдруг кошелек
опустился прямо Глорму на ладонь.
Там он еще некоторое время трясся и мерцал, будто замедляющийся волчок.
Затем внезапно разошелся на коричневую монетку и пенсне. Снова началось
мерцание, в какой-то яркой кляксе последовательно появлялись авторучка,
записная книжка, часы, зажигалка. Затем оба предмета стабилизировались -
металлические, неживые.
Глорм сунул их куда-то в складки своего одеяния.
- Bona, - безразлично бросил он через плечо, - Resendution al
Nov-Jorkon.
Отчаяние развязало Джонни язык. Он заговорил, еще сам толком не
понимая, что же, собственно, хочет сказать.
- А что, если я не останусь в Нью-Йорке?
Глорм помедлил и раздраженно повернулся к художнику:
- Kio?
- Вы вернули себе устройство, - начал Джонни, когда идея обрела
очертания у него в голове. - Хорошо. Но что вы собираетесь делать, если я
решу переехать в Чикаго или еще куда-нибудь? Или если меня арестуют и
посадят в тюрьму? Я вот о чем. Вы можете перетасовать все вероятности, но
если я хорошенько постараюсь, то могу поставить себя в такое положение, где
невозможно будет случиться тому, чего бы вам хотелось. - Он перевел дух. -
Понимаете, о чем я говорю?
- Plejmalpuro, - сказал Глорм. Судя по выражению его лица, он понял.
- Вот что, - продолжил Джонни. - Мне надо бы уяснить всю картину.
Герцог, о котором вы говорили как о главном герое, - это тот Герцог,
которого я знаю? - Он получил в подтверждение кивок от Глорма. - И когда он
помогал мне убраться из города, это была часть сценария?
- Генеральная репетиция, - сказал смуглый. - Ты плюхаешься в болото во
Флориде - и выбираешься оттуда по уши в дерьме и в пиявках. Потрясающая
хохма.
Джонни вздрогнул и постарался выбросить из головы пиявок и падения из
высотных зданий.
- Я хочу знать вот что: в чем здесь интересы Герцога. Почему он хотел,
чтобы я убрался из города?
И ему объяснили. Ответ был дьявольски прост, и Джонни даже показалось,
что он знал его заранее.
Художник подождал, пока ногти выйдут у него из ладоней, а затем
почувствовал, что снова может говорить разумно. Но тут он вдруг понял, что
ему нечего сказать. О чем можно разговаривать с людьми, способными вытворить
такое, а потом назвать это искусством или увеселением? Логично было
предположить, что культура, чьими вкусами диктовались безжалостные
представления Глорма, должна иметь именно такое понятие о "герое". И это
ужасало.
Снова время поджимало. Но и ключ ко всему был уже у Джонни в руках.
Что на его месте сказал бы Герцог?
- Ладно, послушайте, - быстро начал Джонни, - мне тут, конечно, только
жеваной бумагой харкать, а перед вами я бы и крышку со своего чайника снял,
но вот какое дело...
Глорм со смуглым подались вперед с заинтересованными, настороженными
выражениями на лицах.