"Емельян Филаретович Кондрат. Достался нам век неспокойный " - читать интересную книгу автора

В этот бой нас водил Пумпур. Вон его самолет, делает горку - сигнал
сбора.
Летим на свой аэродром. А кто-то не вернется. Ни на аэродром, ни в тот
уголок России, где его крыльцо, где ждут и не знают пока того, что его уже
нет...
После посадки, разгоряченные боем, приходим в себя, подбиваем бабки.
Нет Пуртова. Скромного и очень целеустремленного парня. И я с неприятным
чувством думаю, что не могу вспомнить его облик. Помню, что было у него
мальчишеское и вместе с тем очень серьезное лицо, а вот черты не
воскрешаются...
Почему же так получилось? Наверное, вот что: слишком он торопился
взять свое. Оторвался, увлекся, никто не подстраховать.
Об этом, наверное, размышлял и генерал Дуглас. Поздно вечером он
собрал всех на разбор.
- Пуртова могли не потерять... Надо действовать звеном, а не каждый
сам по себе...
На ошибках учатся. Но теперь ошибки слишком дорого стоят.
Командный пункт Дугласа на самом высоком здании Мадрида - небоскреб
"Телефоника". Там облюбовали себе место и артиллеристы, оттуда видно на
многие километры вокруг, оттуда по телефонным проводам бегут к нам
торопливые слова целеуказаний. Их принимают. Затем ползет, шипя, в небо
ракета. И вот растревоженным ульем суетится и гудит аэродром, один за
другим отчаянно спешат подняться в небо истребители. Пока мы собираемся в
группу, на земле успевают выложить белую полотняную стрелу: знак, куда
лететь, чтобы встретить врага.
Тогда, завершая разбор первого боя, Смушкевич сказал:
- Мы располагаем сведениями, что у фашистов переполох. Они надеялись
встретить слабого противника. То, что появились какие-то новые марки
самолетов, их не смущало. Но их здорово потрепали: четыре сбитых против -
одного у нас плюс позорное бегство. Фашисты привыкли хозяйничать в небе,
вот гонор и взыграл - готовятся взять реванш. Что нам надо помнить? Мы
сильнее на вертикалях. Используй свое преимущество - и победа твоя...
На следующий день после первого воздушного боя вновь сигнал тревоги
поднял нас в небо, стрела на земле указывала в направлении того же района.
Похоже, "хейнкели" и "фиаты" специально поджидали. Они как-то даже охотно
развернулись в нашу сторону. Я быстро подсчитал - опять больше чем нас.
Сегодня чувствую себя увереннее - побили мы их вчера! Да и каждый
поразмыслил над вчерашним, в голове цепко засело: держаться друг друга,
подстраховывать, навязывать бой на вертикалях.
И вновь началось... Четыре "хейнкеля" распрощались с небом навеки.
Задымил и наш. Вот летчик вываливается из кабины, вот отдаляется от своей
машины, за ним тянется бесформенная масса парашюта, наполняется воздухом
и... плывет в сторону от летчика. А его живое тело понеслось в бездну, к
земле.
Смерть всегда, говорят, нелепа, но такая...
Молчаливо сошлись после боя, присели на землю под деревьями. Погиб
замечательный наш товарищ, Ковтун.
Стали вспоминать. Не любил Костя всего стесняющего движения -
застегнутых на шее пуговиц, затянутого ремня, галстука переносить не мог.
Может, это и подвело его? Может, не застегнул нагрудный карабин, когда сел