"Сергей Антонович Клычков. Князь мира (Роман) " - читать интересную книгу автора

-- Сумно мне что-то: пойти посмотреть!
-- Поди, поди, фефя, глаза разуй, слепой куклюй!
-- Подожди, -- говорит строго солдат, -- погоди: надо проверить, потому
что бабе так поверить нельзя! Баба сама себе правды не скажет!
Завернул он поспешно за угол дома и распахнул настежь калитку на огород,
в огороде межи лежат от прошлогодних гряд, и у частокола щетинкой вылезла на
припёке осочка, и уже взлохматилась местами молодая крапива.
"Гряды бы перекапывать надо, а тут балушки у старика на уме", -- уже без
смеха подумала Марья, но тут же опять залились у неё румянцем и запрыгали
щёки, когда солдат в Михайловом виде, как бы робея, подобрался к той самой
меже, в которую и в самом деле Марья повалила огородное чучело, думая сейчас
же приняться за перекопку, а чучело стояло на самой серёдке гряды,
расставивши руки, и только мешало, -- подобрался, видит, нагнулся, сослепа
ещё не веря глазам, а из межи... Тут у Марьи захватило дух и по спине
побежали мурашки, и на глазах застыли слезинки, которые одна за другой
катились от смеха: из межи у Марьи совсем на глазах выскочил живой человек,
очень даже похожий на пономаря, такой же кудлатый, волосы самоварного цвета,
и по росту как будто подходит, только вместо подрясника в чучельном балахоне
с латками и заплатками на каждом вершке, -- вскочил и на её Михайлу с
кулаками!
-- Чтой-ти-ка?.. Что же ж это такое?.. Видится, что ли?.. Ай уж люди до
того заговорили, что и сама стала верить?.. -- протёрла Марья глаза, глядит:
да, пономарь!
А в дыры так и сквозит белое, ядрёное тело кутейной породы, и щёки
круглые, словно налитые, лосные, лампадным маслом вымазаны, и глаза, как
стекляшки, на солнце горят.
-- Михайл... а Михайла, -- задохнулась Марья.
Жалко уж стало старика, али и в самом деле перепугалась и потеряла
всякое соображенье, но солдат, видимо, мало струсил, обернулся только на
Марью, мотнул ей головой: дескать, что -- видела?.. -- а потом пригнулся
чуточку и со всего маху ухватил балахон по середине, у пономаря глаза
вылезли и болтаются сбоку, страшно уставились на Марью, руки смешно
заболтались по сторонам, и ноги достают землю, а достать никак, видно, не
могут, подтащил его солдат к частоколу и, поднявши на обеих руках высоко над
головой, забросил на другую сторону в крапиву.
Показалось Марье, за частоколом тут же кто-то стремглав пробежал мимо
дома в направлении к церкви, но кто это был, некогда было смотреть, потому
что солдат сплюнул за изгородку и, подошедши к Марье, сказал:
-- Ишь ты, дело какое!
У Марьи морозец ещё пуще побежал по спине, как мышонок, упавший с
потолка за рубашку; смотрит она на солдата и уж не смеётся, но тот, видимо,
не замечает ни смущения её, ни испуга:
-- Ишь ты, дело какое! Ведь верно чучело, Марья. Прости Христа ради! И
верно ты сказала: глаза напучило!
-- Чучело? -- в расплохе переспросила Марья.
-- Не то чтобы оно -- оно, а и вроде как да! -- сморгнул солдат. -- Ишь
ведь, что померещиться может!
-- Ты же сам прошлой осенью ставил!
-- Ничего не скажу: совсем, совсем из головы вон! Прости Христа ради!
-- Вот видишь, Михайла, ты другой раз лучше смотри... а людям не