"Ольга Клюкина. Художник и его мамзель " - читать интересную книгу авторапредставления, свободные...
Вот тебе и понятия: ни у кого ничего нельзя спросить, а тем более - в официальный розыск подать. Первый вопрос: а ты кто такая? Деревья обступили Любу со всех сторон и опасно шевелили ветвями, которые были похожи не на узоры, а на неестественно длинные, тонкие руки. Тук-тук-тук - вдруг снова послышался за стенкой четкий рабочий стук. Наверное, Павлуше сегодня тоже не спалось, и он потихоньку сколачивал свои подрамники, думая, что его никто не слышит. Тук-тук-тук... Он был где-то рядом, работал, старался изо всех сил, как будто хотел сказать: эй, нам ли унывать? Глава третья Обнаженная натура Люба пыталась сосчитать, сколько пар глаз на нее смотрят в упор, но всякий раз сбивалась со счету. Впрочем, одни глаза она узнала сразу: они глядели на нее с ненавистью. Полина сидела в углу, сосредоточенно сдвинув брови, и быстро чиркала по листу бумаги карандашом. Чтобы волосы не загораживали лицо, она перевязала лоб каким-то пестрым платком и была похожа на разбойницу. По крайней мере сегодня в Полине проглядывало что-то задорное, лихое и даже по-своему привлекательное. Встречаясь с ней взглядом, Люба всякий раз отводила глаза. И кто ее дернул на вчерашнем дне рождения прыгать голой перед незнакомыми бородатыми что ли? Сама-то Полина ведь раздеваться и вступать в дурацкое соревнование не стала. Умная девушка. Или просто знает, что ей показать нечего? Но быть натурщицей, оказывается, тоже не сахар... Люба страдальчески закатила глаза к потолку и постаралась отвлечься, подумать о чем-нибудь приятном. Но ничего не получалось. Стоять в одной и той же позе, не шевелясь, на самом деле было ужасно трудно. У нее даже колени дрожали от напряжения и, как назло, чесалось то в ухе, то во всем теле сразу. И кто ее дернул за язык согласиться на такую работу? Легче трое суток в две смены за официантку и за посудомойщицу отпахать. На стенке невозмутимо тикали большие часы, и с каждой минутой в душе у Любы нарастало дикое раздражение. На студентов, которые равнодушно скользили взглядами по ее обнаженным бедрам, плечам, животу и потом снова утыкались носами в свои листки. На Павлушу, который отдал ее на это поругание. На Полину, похожую на пиратку. На все эти белые гипсовые головы с открытыми ртами, на по крашенные зеленой краской стены... Все, все в этих стенах было против нее! Но самим гадким из всех оказался все-таки старичок преподаватель. - Неожиданные пропорции, - сказал он, беззастенчиво разглядывая обнаженную Любу. - Далеко не античный вариант, но куда деваться. Приходится соглашаться на все. - Почему это - не античный? - с обидой спросила Люба, пользуясь тем, |
|
|