"Георгий Ключарев. Конец Зимней грозы " - читать интересную книгу автора

опустил бинокль, но тут же поднял и снова бегло оглядел происходившее между
деревней и насыпью.
"Где Козелков, почему его не видно?" - мелькнула мысль.
В поле зрения дважды попала разбитая батарея сорокапяток с торчащими во
все стороны сошниками. Наконец шкала бинокля наложилась на подпрыгивающий
броневичок, который какими-то судорожными рывками мучительно медленно
приближался к дороге, ведущей к насыпи и исчезавшей в отверстии моста. Яркие
трассы, казалось, прошивали "бобик" насквозь, но расстояние между ним и
мостом все-таки сокращалось. До боли в руках сжав бинокль, Кочергин наконец
дождался, когда броневичок въехал под мост.
Немецкие автоматчики уже сверху насыпи вели огонь по тем, кто успел за
ней скрыться. Карапетян, ругаясь то по-русски, то по-армянски, крутил ручку
полевого телефона и кричал команды своим артиллеристам отсечь и подавить
прорвавшихся гитлеровцев. Тут же на огородах и у реки сверкнули и запестрели
бурыми кустами разрывы 76-миллиметровых снарядов. Попадания накрыли насыпь.
Немцы, теряя убитых и неся раненых, стали быстро отходить. Они поспешно
взобрались в бронетранспортеры, которые, развернувшись, устремились за
танками, скрывавшимися за отчетливо белевшими домиками деревни. На огородах
с поваленными изгородями и перепаханной снарядами землей одиноко и группами
неподвижно лежали серые и зеленые шинели. Кочергин невольно отметил, что
зеленых куда меньше. На КП остались только дежурный офицер и связисты. Внизу
стоял "бобик" Козелкова, который трудно было узнать, так он был исковеркан.
На нем не осталось живого места. Лейтенант, распростав ноги, мешковато
сидел, привалясь к колесу. Водитель недвижно лежал навзничь рядом и
пристально смотрел вверх. Командиры их окружили.
- Что с твоим водителем, Козелков? - нерешительно нарушил общее
молчание комбриг.
- Каблук пулей оторвало, а сам жив, - расклеил спекшиеся губы
разведчик. - Не пойму, как мы тут и целы?.. А предполье-то у них за
деревней!..
- Молодец! Потом доложишь подробно. А броневичок в музей поставим. Куда
он кроме теперь годится? - отходя, оглянулся Карапетян.

* * *

За свежим бруствером наблюдательного пункта 2-го стрелкового батальона
хорошо просматривалась неширокая пойма реки Карповки, начинавшаяся прямо от
железнодорожной насыпи. По другую ее сторону повсюду был враг. Правее темные
корпуса сгоревших семидесяток и немецких танков отмечали путь дневной
попытки пробиться за реку. Танки различались уже с трудом. Сумерки стерли
пастельную полоску ясного неба, накладывали быстро густеющие сиреневые мазки
на панораму поймы. По всей шири открывавшегося за насыпью простора искрились
и перебегали соцветия ружейно-пулеметного и автоматного огня. Трассы туго
взвизгивали над головой и вдруг упираясь в бруствер, обдавали брызгами
подмерзшей земли. Где-то правее, на разъезде, они били о рельсы, гудевшие
затем низко и долго, как струны гигантского контрабаса. Прильнув к окулярам
стереотрубы, Кочергин провел шкалой делений по белевшим свежим снежком
скирдам соломы и кровлям деревни Карповки. Они не отражали больше отблесков
артиллерийского огня. Он обратил на это внимание Мотаева.
- Да, да! Там противотанковая батарея была, - наклонился Мотаев к