"Даниил Клугер, Виталий Бабенко. Четвертая жертва сирени " - читать интересную книгу автора

От Вокзальной площади до дома Константинова на Саратовской было не
столь уж далеко, поэтому извозчика мы и на этот раз брать не стали.
По дороге Владимир поинтересовался моим мнением о зяте. И вновь ничего
определенного я не мог сказать, кроме того, что господин Пересветов старше
Аленушки, что он мужчина, на мой взгляд, вполне положительный и
самостоятельный, что придана ему весьма важная для государства профессия и
что он при ордене, награжден Святой Анной 3-й степени с мечами. При
упоминании возраста Владимир поморщился, на профессию неопределенно хмыкнул,
услыхав же про орден - коротко усмехнулся. Тем наш с ним разговор о Евгении
Александровиче и закончился.
Когда мы приблизились к выкрашенному абрикосовой краской дому, в
котором снимали квартиру молодые супруги, из ворот вышел какой-то мещанин -
среднего роста, одетый скромно, но опрятно, в синей рубашке с косым воротом
и широких серых штанах, спускавшихся на сапоги. По виду его можно было
принять за старательного мастерового или деятельного мелкого торговца. У
ворот он постоял немного, словно раздумывая - не вернуться ли. При этом его
рассеянный взгляд обнаружил нас, направлявшихся к дому. На лице мужчины
обозначилось удивление, которое, впрочем, быстро исчезло. Да и не было у
меня уверенности в том, что именно таким было выражение, промелькнувшее на
его лице, - все-таки мы были от него на значительном расстоянии. Опустив
голову, мужчина резко повернулся к нам спиной и зашагал прочь. Что-то смутно
знакомое почудилось мне в его фигуре. Именно в фигуре, может быть, в
походке, но не в лице, которое я, впрочем, не успел достаточно внимательно
разглядеть. Но что такого знакомого было в этом человеке, я все же не смог
определить.
Дочь моя с зятем снимали квартиру в третьем этаже. Поднявшись по
деревянной лестнице, крытой джутовой дорожкой с цветной каймой, мы с моим
спутником оказались у массивной двери. Над рукояткою звонка была прикреплена
визитная карточка, извещавшая, что здесь проживает "Инженер Евгений
Александрович Пересветов". Необходимость позвонить разом вернула все мои
тревоги и опасения. Видимо, Владимир понял это и, легонько меня отстранив,
дернул за звонок сам.
В глубине квартиры звякнул колокольчик, после чего воцарилась тишина.
До нас не доносилось ни звука. Мы выждали с минуту, и тогда уже я, деликатно
придержав руку Владимира, нажал на звонок.
Только теперь за дверью послышались шаги. Потом чуть хрипловатый
баритон, в котором я тотчас узнал голос Евгения Александровича, спросил:
- Кто там?
Показалось мне или в его голосе действительно были слышны тревога и
даже едва скрытый страх?
- Я это, господин Пересветов, Ильин Николай Афанасьевич, - ответил я
бодро. И спросил после крохотной паузы: - Разве Аленушка не получала
телеграмму о моем приезде?
За дверью послышалось невнятное восклицание, после которого раздался
звук отодвигаемого засова. Дверь распахнулась, и на пороге квартиры мы
увидели мужа моей дочери. Физиономия его выражала крайнюю степень изумления.
- Боже мой... - произнес он растерянно. - Вы ли это, Николай
Афанасьевич? Какая неожиданность... То есть, я очень рад... Телеграмма, да,
конечно... - Господин Пересветов нисколько не был похож на того элегантного,
уверенного в себе мужчину, каким видел я его на свадьбе. Землистое