"Николай Калиниченко. Мост из слоновой кости" - читать интересную книгу автора

Он проникал сквозь распахнутый настежь вход. "Становлюсь похожим на местных
обитателей. Забываю дверь за собой прикрыть", - сокрушенно подумал Севрюгин.
Странное дело, голова у него совсем не болела. Это было даже как-то обидно,
учитывая, какое количество "Первопрестольной" они с Остапом уговорили.
Константин шагнул наружу и тут же почувствовал легкое покалывание в левой
ягодице. Значит, инъекция. Умная кровать оценила его состояние и оперативно
разделалась с грядущим похмельем.
- Надо завести такую же дома, - проворчал Севрюгин. Направляясь по
тропинке к обрыву, он безуспешно пытался вспомнить название местного
спутника.
Источником сияния, как выяснилось, была вовсе не луна. Светился океан.
Тысячи фосфоресцирующих морских организмов поднимались на поверхность.
Светляков становилось все больше, и вот от самого крупного скопления огней
отделился и устремился к небу светящийся шар цвета спелого лимона. Чем выше
возносилась сфера, тем слабее становилось свечение, но к небесам уже
стартовали все новые и новые снаряды, наполненные лимонным огнем. У
Севрюгина возникло ощущение, что он стал невольным свидетелем какого-то
скрытого, запретного ритуала. При свете дня параллели с земными пейзажами
напрашивались сами собой, но вот наступила тьма - и перед наблюдателем
открылся истинный лик планеты. Словно все показания зондов и заключения
комиссий о полном террасоответствии были фикцией.
Свет, источаемый огненными сферами, походил на искусственный, и от
этого казалось, будто все вокруг: море, камни, растения и даже смутные
громады дальних утесов - помещено в колоссальный ангар, эдакую титаническую
съемочную площадку. Ассоциация получилась настолько убедительной, что
Константин всерьез стал оглядываться вокруг в поисках нервного человека с
рупором в руке: направо - узкая полоска скального уступа, едва поблескивает
за рощей одолитовый бок катера; позади - светлая нить тропы, белеют крыши
палаток; слева - плоский, лишенный почвы карниз, каменный фронтир между
твердью и бездной. Севрюгин вздрогнул.
В отдалении, на самом краю обрыва, кто-то стоял. Меркнущее лимонное
зарево едва освещало неподвижную фигуру, черный нарост, нарушающий
равномерность пустынного берега. "Наверное, это кто-нибудь из археологов", -
решил Константин. Он хотел окликнуть неизвестного собрата по ночным
прогулкам, но отчего-то не решился, а вместо этого развернулся и едва ли не
бегом двинулся к палаткам. На сей раз полог он закрывал с особой
тщательностью.


* * *

Раскоп представлял собой сложную систему углублений с ровными краями и
четко обозначенными углами. На дне вместо базальтового основания
располагалась необычная структура, больше всего напоминающая сеть
окаменевших кровеносных артерий. В одной из выемок копошился Аркаша.
Блестящая поверхность корпуса долговязого унибота оживилась тремя десятками
манипуляторов. Каждая суставчатая конечность занималась своим делом,
разрабатывая, зачищая и фотографируя срез на разных уровнях. Доктор
Гогенгейм метался вокруг углубления, время от времени хищно бросаясь вниз, и
отдавал короткие сердитые команды Полину. Мальчик расположился на краю