"Николай Калиниченко. Мост из слоновой кости" - читать интересную книгу автора

- Так же ж нет, почитай, никого. Гоги ребят подальше отослал. Старик
Яков, Хенк и Тетка с дочкой копают колодец рядом с восточной стеной и сюда
приходят только покемарить, а Пьетро и Баронет совсем далеко, у дальнего
отрога. В лагере практически не показываются.
- Гоги? - переспросил Севрюгин, пытаясь представить, как же на самом
деле выглядят эти Яковы и Хенки.
- Да Ауреол наш, Гогенгейм! Он ведь никак с Аделью сладить не может. А
при всех скандалить неудобно.
- Она его невеста? - Севрюгину вспомнилась рыжеволосая красотка из
восьмой палатки.
- Как же, невеста! Из пышного теста! - ухмыльнулся Журибеда. -
Аспирантка она его, по левому борту. О как! А вы будто и не знаете, что
доктор женат. Ха-ха! Наверное, все файлы перед проверкой-то перетряхнули, -
тут он хитро подмигнул Севрюгину, шумно плюхнулся за соседний столик и
принялся набирать заказ.
- Настукайте и мне пятьдесят граммов, - наконец решился Константин.
Напиваться он не собирался, но от украинца исходила такая разгульная
бесшабашность, что одной рюмкой дело не ограничилось. Вскоре они перешли на
"ты", и беседа стала еще более оживленной. Выяснилось, что в экспедиции
каждый участник, кроме своих основных обязанностей, выполняет несколько
дополнительных. Остап, палеонтолог по образованию, занимался также разведкой
территорий и поиском других руин омни, но одновременно с этим был
ответственным по кухне и поддерживал связь с двумя другими группами
археологов. На рыжей Адели, помимо научных изысканий, висел мед-блок. Но
больше всего Севрюгина поразил пилот О'Райли, который по основной профессии
оказался экзобиологом. Причем Журибеда говорил о нем весьма уважительно и
называл "светлой головой". На вопрос о юноше с необычной татуировкой
Журибеда безнадежно махнул рукой.
- Полишка? Бедный хлопчик. Сын нашего атамана. В компьютерах шарит -
будь здоров, но вот ИНФлюэнция его, да и батькины причуды...
- Неужто родной сын? - подался вперед Севрюгин.
- Та ни - приемный. В том-то и беда, - Остап поднял рюмку, повертел в
коротких пальцах, поставил на стол. - Жинка Гогина его в Зоне подобрала.
Полин супругу доктора за мать считает. Лететь, говорят, не хотел. Но отец
остаться не позволил.
- Прямо чудовище какое-то, - хмыкнул Севрюгин, вспоминая рассерженного
бородача.
- Да как сказать, - Журибеда покачал большой белобрысой головой. -
Гоги, конечно, человек непростой. Что называется, "с прошлым". Здесь ты
лучше меня, наверное, знаешь. А специалист он, каких мало - это точно!
То, что на предложение Остапа "заспивати" ему удалось ответить вежливым
отказом и пойти-таки спать, Севрюгин всерьез считал большим личным
достижением. Когда он наконец выбрался из столовой, подгоняемый протяжным
"Горела сосна...", ослепительный полдень давно уже смягчил свой нестерпимый
блеск и склонялся в сторону ясного, бархатного вечера. Из темной киновари
леса доносились веселые голоса. Очевидно, это загадочные Яковы и Хенки
возвращались "кемарить" в лагерь прямиком из колодца. Севрюгин хотел было
остаться и посмотреть на этих чудных зверей, но потом решил, что здоровый
крепкий сон сейчас куда важнее новых впечатлений.
Когда Константин очнулся, помещение заливал странный зеленоватый свет.