"Александр Климов. Сад Гесперид (Фантастический рассказ) (Искатель N 2 1985)" - читать интересную книгу автора

Александр КЛИМОВ


Сад Гесперид

[Image001]


Фантастический рассказ

Рисунок В.ЛУКЬЯНЦА




Я сижу на капоте "джипа", курю и слушаю рев двух тысяч младенцев. Орут они
все сразу и очень громко, а я курю и слушаю. Вот, наверное, завизжал Ник
Флоренс - у него всегда был мощный голос, а вот тот, который только что
вылез из дверей и ловко передвигается на четвереньках, - должно быть,
Рональд Брукс-младший, он и раньше не мог больше минуты усидеть на одном
месте. Будем надеяться, что во второй жизни из одного получится оперный
певец, а из другого - великий путешественник.
Вы, наверное, ничего не понимаете? Это не удивительно, я и сам немногое
понял бы на вашем месте. Что ж, придется объяснить, откуда у меня взялся
"джип", почему я сижу на его капоте и с какой стати раскричались сразу две
тысячи маленьких глоток. Справедливость также требует осветить мои немалые
заслуги в деле снижения среднего возраста населения нашей страны. Ну что ж,
начнем...
Безвременно погибшие родители "наградили" меня именем Джонни и
труднопроизносимой фамилией Роттенхейг. Были они серенькими, незаметными
людьми, прожившими серенькую, незаметную жизнь и так же незаметно
скончавшимися в один дождливый серенький день в результате заурядной
автомобильной катастрофы. После отца осталась бакалейная лавчонка, в которой
прошло мое скучное детство и с которой я без сожаления расстался на второй
день после похорон. Вырученных денег хватило на оплату обучения в Академии
искусств, но, к сожалению, не хватило на покупку доходной должности после ее
окончания. В общем, из стен сей "кузницы талантов" я вышел с сияющим золотом
и тисненой кожей дипломом скульптора, но без денег и работы. Вот так я и
стал ваятелем, "конструктором образов". Исполнилась мечта моего скучного
детства, которую нечуткий "пра-пра-Джонни", а попросту мой дед, упорно
величает помешательством. Стоит ему услышать слова "бакалейная лавчонка",
как он начинает бубнить о соломе, которой набита моя голова, о магазине, как
он окрестил нашу жалкую лавчонку, и о голодной смерти, которая строевым
шагом приближается к нему, горемыке.
Моя маленькая квартирка с утра до вечера полна народу и сигаретного
дыма. Кроме постоянных обитателей - меня, деда, Сэмми - приблудившегося
негритенка, кошки Элизы, - у нас в гостях находятся одновременно от пяти до
двадцати "друзей дома", как говорю я, или "длинноволосых головорезов", как
говорит дед.
Так вот, когда я очнулся от грез с дипломом в одной руке и пустым