"Михаил Клименко. Как Николай к дяде Коле в деревню ездил (Авт.сб. "Ледяной телескоп")" - читать интересную книгу автора

- А-а!.. Так, значит, это вы, бармалеи, телепортацией занимаетесь!
Правильно, выходит, я догадался, кто мое состояние грабит!.. - и понес, и
понес. - Да я бы ведь потом вам отдал! Просто, мне надо было побыстрей
плоскодонку с мотором купить, чтобы на рыбалку или на охоту не хуже других
ездить... А то я к своей "Ладушке" давно уж прицеп купил, но стоит он на
колодках без дела... Значит, вот как науку использовать поднялась у вас
рука! Тайком, выходит, решили очистить меня до нитки, да еще чтоб я должен
вам остался? Ишь ради чего телепортацию вздумали применить!..
Тут Алевтина возьми да брякни:
- Надо будет - еще применим!
Ух, что тут было!.. Едва усадили его обратно на венский стул.
Потом стали они разбираться, и почти все точка в точку совпало. Все как
есть, плюс-минус два рубля.
Оказывается, в тот же день утром, перед тем как Николаю Павловичу
обнаружить гривастого коня, Алик Фетюхин (он в Бобруйске стал извозчиком
работать, потому что его за хамство и за эпизоды беспробудного пьянства
отовсюду уволили) на своей подводе вез с базы на склад гору ящиков с
какими-то там богемскими сервизами. Ехал, ехал этот друг-приятель
Горобылиных по своему Бобруйску, сидя сбоку на телеге. Сам себе
жизнерадостные мотивы насвистывает, то на самолеты глядит, то на гору
своих ящиков поглядывает, чтоб из-под веревки не упали. Только вдруг
замечает: остановился что-то его возок. Как он заругается негромко, но
крепко так. Замахнулся вожжами... Да тут глядит, глазам своим не верит, но
все-таки хорошо видит, что в оглобли велосипед запряжен! Да аккуратно так,
будто это и не велосипед, а, допустим, телок тщедушный. И все на ладу, ни
один профессионал не придерется. И оглобли гужами крепко-накрепко к рулю
притянуты, уж не слетят. И чересседельник именно через седло - точно, как
полагается. Только что хвоста у велосипеда нету, а в хомуте шеи. Стыдно
сказать, даже залюбовался Фетюхин в первую минуту, в восторг пришел: как
все правильно и красиво! И не хотел - засмеялся от восхищения и
профессиональной гордости. Но все-таки мигом пришел в себя. Что долго
смеяться, когда не кто-нибудь, а как есть, сам в таком переплете оказался:
до склада неблизко и от базы далеко. Оторопел он. Вокруг побежал.
Растерялся, конечно, сказать стыдно... Что теперь делать? Сильно Клаву,
завскладом, боялся. Никого больше не боялся. А ее боялся. Когда опомнился,
перестал вокруг воза бегать. Догадался, что делать надо. Пока мало зевак
собралось, полез через оглобли, сел на велосипед верхом. Из-за волнения
кое-как сапогами педали нашел. Припечатал все-таки подошвы. Да крепко так.
Взялся за руль - голова в хомут лезет. Тогда за хомут ухватился, повыше
голову поднял и нажал на педали. Кое-как отбуксировал телегу в малолюдный
переулок. Там, остывая от взмылков (разогнав гогочущих мальчишек, которые
телегу толкали), велосипед распряг.
Трое суток Фетюхин глаз не смыкал и сильно похудел. А на четвертую ночь
пришла ему в голову одна неожиданная мысль. Стал он подсчитывать все эти
убытки (у него о всех пропажах в блокноте было записано), и его осенило.
Как оглушило. Да, вот кто занимается этим делом, строит ему эти козни!
Николай Горобылин со своей женой-цыганкой - вот кто!
Алевтина ему сказала:
- Мы вам сочувствуем, Алик, что все так грубо получилось.
- А вы, Алевтина, - говорит он, - конечно, красивая женщина, но мне от