"Донна Клейтон. Большой секрет Мэтти" - читать интересную книгу автора

каждый мужчина, встретившийся мне, способен к такому насилию, какое проявил
Джим по отношению к Сьюзен.
Сила ее гнева заставила Коннора попятиться.
- Успокойтесь. Я вовсе не намеревался ставить под сомнение ваши
умственные способности, Мэтти.
Она рывком открыла дверцу своей машины.
- Подождите! - воскликнул Коннор. - Я очень сожалею, что вы поняли мои
слова превратно. Я ведь не говорил...
Мэтти повернулась к нему.
- Знаете, я не всегда жила монашкой, - выпалила она. - Я ходила на
свидания. Много раз, представьте, вы, сердцеед. Но есть вещи... поважнее,
чем... чем... мужчины.
Ну почему она стала вести себя с Коннором так враждебно? Неужели
действительно ляпнула, что не жила монашкой? Неужели и впрямь назвала его
сердцеедом?
О боже!
Издав тихий стон, Мэтти выехала на дорожку, ведущую к ее дому.
Да, она вела себя неподобающим образом, но ведь он ошеломил ее. Сбил с
толку.
Мэтти всегда относилась к своему затворническому образу жизни как к
чему-то благородному. Она вела уединенную жизнь потому, что секретность была
важной частью ее работы с жертвами жестокого обращения. Эти женщины
вынуждены были скрываться по соображениям безопасности.
Мэтти считала свой образ жизни достойным восхищения. Но когда Коннор
обвинил ее в том, что она сама отправила себя в заточение, сравнив ее с
зятем-убийцей, Мэтти почувствовала себя так, будто ей дали пощечину.
Она выключила двигатель, но продолжала сидеть в машине.
А может быть, Коннор прав? Не приговорила ли она себя к пожизненному
одиночеству? Может, смерть сестры побудила ее открыть свое сердце навстречу
пострадавшим женщинам, но закрыла его для любви?
Она неосознанно прижала пальцы к губам. Воспоминание о поцелуе Коннора
было настолько сильным, что заставило ее сердце учащенно биться.
Взяв свою сумочку с соседнего сиденья, она распахнула дверцу и вышла из
машины.
Мэтти посвятила пять лет жизни своему делу. Так неужели она позволит
одному человеку заставить ее усомниться в необходимости этого дела?
В туфлях на высоких каблуках было трудно идти по неровному газону,
поросшему травой.
Она очень осторожно разговаривала с Коннором на вечеринке. В какой-то
момент он попытался убедить ее, что нашел причину своих ночных кошмаров, но
ей пришлось не согласиться с ним. Опять.
Как выразился Джозеф, она шла по тонкому льду. Ей очень хотелось
рассказать Коннору все, что она знала. Убедить его раз и навсегда, что его
дедушка был ему не врагом, как он считал, а преданным другом, готовым
взвалить на свои плечи вину за прошлое, если это помогло бы Коннору
сохранить хорошие воспоминания о его отце.
Однако Джозеф сказал ей, что Коннор на самом деле не был готов услышать
правду. И, возможно, никогда не будет к этому готов. Мэтти не считала себя
вправе давить на него.
Она повернула ключ в замке и распахнула дверь дома.