"Анна Китаева, Владимир Васильев, Александр Лайк. Идущие в ночь (Роман о Каменном лесе)" - читать интересную книгу автора

вообще стала вспоминать про Запретную реку? Что-то ведь меня подтолкнуло...
Я чуть не взвыла с досады. Только-только ухватила за хвост одно
воспоминание, теперь надо ловить другое. Ну не могу я думать, когда так
трясет!
Или как раз могу? И чем же мне еще заниматься, если меня несут, как
мешок с навозом? Кстати, мне бы не помешало того, в кустики. А то еще часок
такой тряски, и будет им не "как", а в самом прямом смысле мешок с навозом.
Мне вдруг стало себя жалко. По-настоящему жалко, чуть не до слез, даже
в носу защипало. Темное небо, ну и утречко выдалось! С самого пересвета мне
не то, что в кустики сходить не давали - не было времени даже задуматься,
хочу ли я это сделать!
Сначала этот покойный придурок Цука, упокой его Тьма, вынюхал древесную
дыню в моей поклаже и пристал с дурацкими вопросами. Интересно ему, видите
ли, не купалась ли я в реке. Ясно же, что для отвода глаз спрашивал, а сам
так и косил на мой двумех - и глазом, и носом.
Постой-постой! Как-то он странно спрашивал... Думай, голова - косичку
заплету, как говаривал старина Унди. Ага, вот оно. "Неужели ты купалась в
этой реке, госпожа?" В этой реке. С явным намеком, что эта река отличается
от остальных.
Выходит, Цука знал, что эта река и есть Запретная?
Выходит, это действительно Запретная река?!
Джерхи тебя забери, покойничек, мог бы и предупредить по старому
знакомству. Да, видно, запах плодов многодрева отбил у Цуки все соображения,
кроме одного - заполучить драгоценное лакомство. Кажется, он надеялся, что
неприятности Запретной реки затронут только меня и не коснутся его. И зря
надеялся.
Я вдруг почувствовала, что меня клонит в сон - несмотря на тряску,
несмотря на боль в голове и во всем теле. Странно, ведь я вообще очень редко
сплю. Тело оборотня в момент превращения стряхивает с себя и болезни, и
усталость. Похоже, я переутомилась от мыслительной работы. Даже проклятая
неровная тряска стала представляться мне мягким усыпляющим укачиванием.
Последняя мысль, которая оказалась непосильной для бодрствующего
сознания и погрузила меня в сон, была: если колдун и впрямь обретался
неподалеку, куда же он делся?
Проснулась я свежей и бодрой. Голову словно проветрили и вымели из нее
весь хлам. Ни боли, ни лишних мыслей.
Я вспомнила свои попытки "идти на север и юг одновременно" и ужаснулась
задним числом. Мда-а, крепко меня приложили по голове там, на берегу. Если у
кого-то мысли всегда ходят такими кривыми дорожками, при этом наступая друг
другу на пятки, то он за всю жизнь ничего путного не придумает. А всего-то и
нужно в любом деле выделить главное и второстепенное.
Страшная сказка про Запретную реку - это второстепенное.
А главное то, что неизвестные люди связали меня и несут неизвестно
куда. Я поискала взглядом сквозь кроны деревьев красный шар Четтана. Судя по
тому, как припекало даже здесь, в лесу, утро давно успело стать днем. И день
этот выдался жарким. А несли меня на запад. На запад - это хорошо, туда мне
и нужно. Только без мешка и в другой компании.
Я облизнула пересохшие губы. Пить хотелось зверски... хорошее слово. Уж
кто-кто, а я имею полное право на зверские желания. Даже когда я человек.
- Эй, вы! - хрипло, но громко сказала я.- Воды дайте!