"Вадим Кирпичев. Трудно быть Рэбой (продолжение романа Стругацких "Трудно быть богом")" - читать интересную книгу автора

которые требуют каждый день целоваться на пирах с продажными прохвостами,
ежечасно пожимать руки убийц, без конца покупать, губить за гроши невинные
души, и нет ни минуты, чтобы вырваться из этого безумного, кровавого
хоровода...
...не сыскать тех следов вовек.
Вцепившись в железные прутья, стоял он у окна. Его трясло, а с глаз
сползала пелена.
Один. Господи, всегда один... Десять лет каторжных трудов и хоть бы
один-единственный понимающий взгляд. Для кого-то - исчадие ада, для
большинства - удачливый подлец, а на самом деле - просто человек, взявший на
себя труд подумать на тысячу лет вперед. И ведь никто доброго слова не
скажет, никто пальцем не пошевельнет, чтобы помочь. Все ослеплены: кто
злобой, кто жадностью, кто пустыми мечтами. Вокруг или слепые, покорные
овцы, или умелые, чересчур умелые рыжие облазы, эти мастера грязных дел,
либо презрительно кривящие тонкие губы неумехи-доны, либо головорезы, а
нужны работники, умелые, ловкие, честные работники, способные вычистить эти
конюшни. Работы ведь на века!
Мечтателей в работники... эх, размечтался! Будут они тебе пачкаться.
Время видите ли для них не то! Да для них любое время не то, так как все
времена одинаковы. Они прибыли в Арканар наблюдать, анализировать, смотреть
как на их глазах режут, насилуют мирный люд и при этом раздавать всем
нравственные оценки. Пойти в политику? Фи, боже упаси. Не для благородных
донов это неблагородное дело. Да, неблагородное. Политика вообще не
благородное дело. Потому что нельзя быть благородным за чужой счет.
ДляМечтателей все просто: есть звериное средневековье и есть он, рыцарь на
белом жеребце. А вот забрось такого рыцаря в Средние века, да в одиночку, да
срок ему дай лет эдак двадцать-тридцать. Каково тогда будет этому
рыцарю-наблюдателю с видеокамерой во лбу? Без поддержки. Без возможности
вырваться из страшного кровавого кошмара и ускользнуть в свой уютный
диванный мирок. Как он себя поведет? Вот в чем вопрос!
Пойманную в чистом поле птичку швырнули в клетку. Птичка возмущенно
чирикнула - никто не обратил внимания, лететь - не дают прутья, и тогда она
в ужасе начинает биться в ненавистное железо, пока не выбьется из сил. А
ведь затосковала бы птичка. Пожалуй, дажеи сдохла бы. А впрочем, кто знает!
Потребности молодого тела могут взять свое, глядишь, и вот уже птичка нашла
свою кормушку, и только по тоскливому взгляду и отличишь ее от других,
рожденных в неволе пернатых. В том-то все и дело, что психология этих
прогрессоров - совершенно темный лес. Святой Мика! Разобраться в ней гораздо
сложнее, чем в психологии негуманоидных цивилизаций. Конечно, прежде всего
Румата стал бы искать здешних мечтателей. И конечно, самый чистый здешний
мечтатель показался бы ему слишком хищным, жадным и совершенно непригодным
для его дела ворюгой.Да, весьма вероятно, что и спился бы Румата с тоски
подобно многим его друзьям из книгочеев.
А может быть, не все так страшно? Огляделся бы, прикинул бы, что к чему
и поступил бы мелким чиновником, каким-нибудь писарем в одно из учреждений
Святого Ордена. Ведь были же у него какие-то увлечения, способные стать
здесь смыслом всей его жизни. Например, писал же Румата Эсторский стихи, и
стихи неплохие. Как там ... красное-черное? Крестики-нолики? Ах да, быть или
не быть! Вот и стал бы он сочинять какие-нибудь вымышленные сюжеты, сказки,
дабы убежать от дремучей действительности. Дети бы его полюбили, у него все