"Пантес Киросон, Петр Калиновский. Очевидцы бессмертия " - читать интересную книгу автора

как бы побывать за границей и увидеть, как люди там живут, но после тюрьмы и
мук забыл о далёких странах, и меня более туда не тянуло.
Я увлёкся религией. Стал искать счастье и правду у Бога. Я понял, что
счастье и утешение в мире не найти; что закон и правда только у Бога, но не
у власти; что тюрьмы и подвалы не исправляют людей, не приводят их на путь
истинный, а жестокие законы не указывают света и правды в жизни... Сильно я
предался вере в Бога. Обзавёлся семьёй и стал жить отдельно от отца. И
радостно мне было тогда.
Но сила, которая снова повлекла меня к границе, родилась от одного
странного обстоятельства.
Три года я жил дома, ибо мне нельзя было никуда уезжать из села, да я и
не думал об этом. Три года, почти каждую ночь мне снился один и тот же
сон... Проснувшись, я забывал его. А если вспоминал, то гнал вон мысли о
нём. Но сон меня преследовал. С каждым разом он становился яснее и яснее. И
я уже не мог бежать от него. Я рассказывал о нём близким по вере людям,
расспрашивал их: что бы он мог значить? Кто мог бы истолковать его смысл?..
Но никто не мог мне объяснить значение навязчивого сна. Люди говорили разное
и всё больше вкривь и вкось. Одни говорили, что он означает нечто хорошее;
другие толковали его плохо; третьи советовали не верить снам и не придавать
им никакого значения; сон, де, - ничто, Четвёртые советовали чаще молиться,
чтобы Бог указал мне значение сна. И я усердно молился, чтобы Бог указал мне
значение сна или избавил меня от него.
И сон был как будто неплохой, но очень тревожил меня тем, что всё
сильнее меня преследовал и всё ярче становились образы его... Неизменно мне
снились высокие синие горы. Я стоял перед ними. Ветер гнал тяжёлые, чёрные
тучи через острые гребни вершин. Всё чернее и тяжелее становились тучи,
словно наливались тьмою. И вдруг с треском, как будто над моим ухом
разрывали на куски толстый холст, - начинали тучи пороться о камни горных
вершин. И острым звоном, сквозь разодранные клочья туч начинал сочиться
белый, иссиня-белый свет из-за гор.
И чудилось мне, будто кто-то кричит по ту сторону синих гор... Я
карабкался наверх. Острые камни и терновник раздирали мою одежду и кожу рук.
Казалось, ещё миг, ещё одно усилие - и я услышу голос из-за гор...
И однажды мне показалось, что я начал понимать смысл преследующего меня
сна. Горы во сне показались мне похожими на те горы, далёкие и таинственные,
которые лежат на границах Персии. Что-то настойчиво еженощно приказывало мне
уходить за синие горы, чтобы узнать там правду и услышать невнятный мне
голос... И когда я это понял, то почувствовал в себе неведомую ранее силу и
радость.
Я знал, насколько опасен для меня этот путь. Мой рассудок шептал и
шептал об опасностях, я слушал его, но не повиновался ему.
Все мы знаем, что поступки наши, вредные и благие, не всегда
совершаются обдуманно, послушно рассудку нашему, а чаще всего по велению
какой-то неведомой внутренней силы, которая влечёт нас, не подчиняясь и не
слушая нашего умственного сопротивления. И если он, поступок, удачен - то мы
радуемся и думаем, что мы хорошо поступили. А если неудачен - то укоряем
себя и других, не в силах понять истинной причины поступка.
Вот и меня влекла какая-то внутренняя сила, которая сама на всё давала
право и разрешение. Она давала мне энергию для преодоления грозных
опасностей на пути. Я страшился, я дрожал, ничего не мог есть, однако где-то