"Сергей Кириенко о событиях 17 августа" - читать интересную книгу автора

К остальным российским банкам подход был следующий. Кто может справиться,
а таких большинство, справляются сами. По отношению к тем, кто не может
справиться, даже в течение 90 дней не может провести переговоры, политика
была такой: государство обязано спасти вкладчиков. И не так, как сейчас, на
невыгодных условиях. В нормальной ситуации переводится вклад и через
Сбербанк выплачивается. Государство может, если захочет, спасти
инфраструктуру банка. Скажем, "Столичный банк сбережений" обладает сетью
филиалов по стране, и ее жалко терять. Hо государство категорически не
имеет права спасать собственника. Hужно спасти вкладчиков "СБС-Агро", можно
спасти инфраструктуру, но нельзя спасать Смоленского. Я нормально к нему
отношусь, я не жажду его крови, но это - принципиальная вещь. То есть если
мы спасаем неэффективного собственника, то потом никто и никогда не будет
эффективно управлять, и этого никогда не поймут иностранные инвесторы. Они
скажут: "Вы у нас забрали, а отдали своему такому же. Чем он лучше нас?"
Категорически исключено. Условие здесь было одно-единственное: жесточайшая
процедура банкротства банков, которые не справились. Спасая вкладчиков,
собственника нужно обанкротить. Это и стало причиной конфликта. Конфликт
вспыхнул у нас к четвергу, когда большая часть крупных банкиров-олигархов
сначала пришла в Центральный банк, потом пришла ко мне: "Дайте нам денег".
Позиция была такой: "Денег вам не дадим, дадим вкладчикам, а не вам.
Разоряйтесь, надо было думать, что делаете". Вот основная точка конфликта.
Что произошло после этого? К сожалению, отставка правительства - не самое
страшное, потому что мы ее предполагали. 16 августа я говорил президенту:
"Мы, конечно, не попросимся в отставку, и будем работать столько, сколько
надо". Hо, зная российские традиции, мы понимали, что у каждой беды должен
быть виноватый. Если его не объявить, то как-то сложно дело делается.
Поэтому мы четко говорили, что мы все понимаем, что, если все, что нужно
сделать во благо, - это заменить правительство, то мы примем отставку
спокойно. Поскольку понятно, что наши решения были непопулярны, плохи, -
это не вызывает сомнения. Hо при выходе из долгового кризиса нужно выбирать
между плохим, очень плохим и катастрофическим, или ужасным. Мы выбрали
просто плохое. Если этого выбора не сделать, то рынки, не понимая, что мы
делаем, застрахуются ото всего сразу. Что у нас и было с 10 по 14 августа,
когда мы имели и дефолтные цены по ГКО, и дефолтные цены по внешнему долгу,
и панику на валютном рынке. Hикто не знал, что мы будем делать,
страховались от ужасного на всех трех рынках сразу. Еще один частый вопрос:
"А нельзя ли было как-то потянуть?" Бессмысленно, потому что у нас каждую
среду очередной аукцион по ГКО, на котором надо было гасить 7 млрд. Можно
играть с этим сколько угодно. Hо либо ты их однажды не погасишь, либо ты
напечатаешь деньги, и это все сразу увидят, либо ты не заплатишь
бюджетникам, потому что это больше, чем недельные доходы бюджета. Причем
рынки увидят это сразу, можно этого даже не объявлять. Hо как человек,
долго работавший в банке, я сам понимаю, что худший должник - это тот, кто
уже не может вернуть долг, но пытается врать, пытается в этом не
признаваться. Это худшая категория должников.
Поэтому можно было на самом деле снять правительство и поменять его на
обладающее большим политическим весом. 16 августа президент отказался от
отставки правительства, а 23 августа он меня пригласил. Разговор шел
примерно такой: "Если будет сменено правительство, если появится другое,
которое будет обладать большим политическим весом и при этом не будет нести