"Екатерина Кинн, Наталия Некрасова. Самое тихое время города " - читать интересную книгу автора

Скулы высоковатые для европейца, но никаких признаков монгольского
наследства. Очень симпатичный, но, будь ресницы чуть подлиннее и рот чуть
поменьше, стал бы неприятно смазлив. Не слишком мужественной внешности,
одним словом. Андрей не очень таких жаловал, но в этом парне было странное
обаяние. И глаза чудного цвета - то серые, то вдруг черные, но такое
впечатление, что в темноте они у него будут светиться. А сейчас они просто
сияли - и не в переносном смысле, а в самом прямом. Он почувствовал
пристальный, изучающий взгляд художника и посмотрел Андрею прямо в глаза.
Это было подобно удару или ослепительной вспышке света. На миг он
ослеп, а затем...
Андрей ВИДЕЛ. Он воспринимал мир взглядом, незамутненным привычкой. Не
было двух одинаковых мгновений и двух одинаковых вещей. Это было все равно
что смотреть старенький черно-белый телевизор с хрипящим динамиком и вдруг
внезапно сменить его на современный цветной со стереозвуком.
Парень отвел взгляд, и Андрей наконец вспомнил, что надо бы и дышать
иногда. Он как будто слишком быстро вынырнул с огромной глубины. Теперь он
никогда больше не сможет видеть, слышать и воспринимать как прежде. Не
сможет забыть. Лучше бы Охотница, чем этот... Черный Принц!
Андрей молча протянул ему картину, не глядя, засунул деньги в карман.
Черный Принц постоял еще рядом, потом сказал:
- Простите, это вышло нечаянно.
В следующий миг его уже не было - как будто он разогнался по
Чистопрудному, как по трамплину, взмыл в воздух, прижимая к груди картину, и
приземлился в своем иномирном-иномерном Заречье-Замоскворечье.
Неподалеку гавкнула собака - не очень громко, зато басовито. Андрей
вздрогнул и резко повернулся. Посреди бульвара стоял здоровенный черный
лохматый пес и вилял хвостом. Потом он промчался мимо огромными скачками и
скрылся из виду - тоже взлетел, наверное.

Андрей жил в Кропоткинском переулке, от Остоженки налево, если идти от
станции метро "Парк культуры" к "Кропоткинской". Москва внутри Садового
кольца в этой части - странное место. Старые дома, между которыми понатыканы
посольства, кривые безымянные проходы между домами, старые московские дворы
и новопостроенные дорогие дома с огороженной территорией.
Андрей жил в Москве с четырнадцати лет, но москвичом себя не ощущал.
Родной город, которому были отданы его сны, остался далеко на юге. И вообще
там уже давно другое государство. Когда отца перевели на новое место службы,
Андрей заканчивал девятый класс. Там школы не было, и Андрея отправили в
Москву, к отцовой тетке Полине.
Здесь он и остался. Прижился, привык к старому дому в переулке, к
квартире с маленькими комнатами и высокими потолками. В самой большой и
светлой, с балконом, со временем завелась мастерская. А комната тети Поли
так и стояла после ее смерти закрытой. Рука не поднималась там что-то
менять.
Частенько Андрей заходил в галерею на Кузнецком Мосту сдавать в
небольшой салончик свои холсты да любоваться на авторские украшения. Так
было и в этот день, когда звук Погони, дрожавший на грани слуха, вдруг
исчез, словно Черный Принц отвел ее, забрав картину вместе с тенью на
нарисованном кленовом листе.
Среди развешанных по стенам картин в салончике он не увидел своей, из