"Паскаль Киньяр. Вилла "Амалия"" - читать интересную книгу автора

Она взяла свой бокал, прошла мимо него, спустилась в кухню, перекусила,
допила чудесное вино, оставшееся в бутылке. Когда она снова прошла мимо
двери гостиной, он все еще спал. Она поднялась в свою комнату. Разыскала в
аптечном шкафчике ванной лексомил, сунула таблетку в рот. Но тут на нее
напал смех. Она так и не проглотила таблетку. Стояла одна в спальне,
смеялась и твердила про себя: "Прощай!" Потом наклонилась и выплюнула
лексомил. Отныне она была уверена в себе. Она решительно направилась в
каморку на третьем этаже. Ей было ужасно весело. Она твердо знала, что
уедет.

* * *

Открыв глаза, она увидела у себя над головой голые, блестящие от дождя
ветки вяза, они скреблись в слуховое оконце.
Она проснулась в том же настроении, в каком заснула накануне. И
подумала: "Кажется, я приняла самое лучшее решение. Недаром же я спала как
сурок. Вот и страха больше нет как нет. И ничего мне не снилось".
В пятницу, 23 января, она продала рояль и оба пианино - самое дорогое,
что было в ее жизни. Ей дали за них очень хорошую цену. За "Steingraeber"
она выручила даже больше, чем он стоил на самом деле, благодаря своему
имени. Хотя ее произведения были сложны для публики, она пользовалась
известностью. Отдавая эти инструменты в чужие руки, она ровно ничего не
ощутила. Сделка была оплачена наличными. Сумма получилась внушительная.
Перевозка могла состояться не раньше 5 февраля.
Таким образом, расставание с ними ненадолго отодвигалось.

* * *

Гнев - странное чувство: созревая в человеке, он наполняет тело
энергией, возбуждает мозг, помогает осуществить планы, возникшие в душе.
Обостряет зрение. Стирает границы времени. Подстегивает его бег.
За несколько дней она сильно исхудала.
Черные джинсы стали ей слишком широки.
Она позвонила антиквару, торговцу подержанной мебелью, перевозчику.
Все трое согласились завершить продажу вещей во вторник, 3 февраля.
Потом она отправилась в налоговое управление, но не сказала там, что
уезжает, не сообщила, куда ей пересылать почту, а только распорядилась,
чтобы деньги на оплату налогов снимали с ее банковского счета.

* * *

Войдя в гостиную, она почуяла застоявшийся сигарный запах: он был
настолько едким, что ей пришлось распахнуть настежь все окна.
Она больше не выносила присутствия Томаса. Его запахи, вечерние
возвращения, знаки внимания, жалкое заискивание перед ней, звуки пребывания
в доме, грязное белье, телефонные звонки - все это оскорбляло ее до глубины
души.
Она позвонила в Бретань. Ничего не сказала матери. Просто терпеливо
выслушивала целый час все ее жалобы и причитания.
Затем спросила по телефону у Жоржа: