"Паскаль Киньяр. Вилла "Амалия"" - читать интересную книгу автораАнне Хидден вдруг стало ясно, что жизнь, которую она вела в Париже, пусть
даже и во лжи, была все-таки не так уж плоха. Да и условия этой жизни тоже изменились. Теперь она почти не виделась с Томасом. Она могла получить свой приют, свой Гумпендорф, как только пожелает, отремонтированным, свежеокрашенным. И она правильно поступила, отказавшись от работы в VIII округе. А вдруг та жизнь, которую она надеялась обрести где-то в другом месте, окажется не такой уж насыщенной? Или не будет способствовать ее творчеству? Вдруг полное одиночество, на которое она так уповала, в действительности не такой уж рай для души? И где могла она спрятаться от мира? Она больше не могла поехать к Уоррену в Сидней. Не могла поселиться в Нью-Йорке, как всегда мечтала. И ею начал овладевать страх. Тоскливый страх, который ширился и рос, который вызывал головокружение. Она пошла в кино. Посмотрела прекрасный фильм; действие происходило в Шанхае, где все двигалось и текло - но все двигалось и текло во времени. И она приняла решение остаться здесь, во Франции, в Париже, - только прекратив совместную жизнь с Томасом. Это решение никоим образом не препятствовало разрыву с ним. И оно, как ни странно, принесло ей умиротворение. * * * Она возвращалась домой пешком, с облегченной душой. Долго шагала по растоптанным сухим листьям, по лужицам, затянутым ледком, в ночной темноте. Выбрала там бутылку бургундского. Выбрала самое лучшее, самое изысканное вино, чтобы отпраздновать принятое решение, принесла в гостиную, откупорила и оставила открытым, чтобы его чудесный аромат изливался наружу. Смутная тень печали овеяла ее, слилась с только что обретенным покоем. Она отпила глоток вина, затем перенесла свой бокал в гостиную. Поставила его на рояль. Вечером, когда вернулся Томас, она еще сидела за роялем и работала. Он был нежен и предупредителен. Поцеловал ее в волосы. Тем временем она читала и разбирала ноты, записывала, сокращала. Она слышала за спиной его шаги: вот сейчас он, кажется, наливает себе виски, а теперь садится там, позади нее, в глубокое черное кресло. Сидя за роялем, она продолжала изучать ксерокопию партитуры, которую раскопала в Национальной библиотеке и пыталась переработать. Как правило, она не сочиняла сама. Она разыскивала старинные произведения или их более поздние варианты и обрабатывала, упрощая до предела: выделяла главную тему, убирала излишества и поздние наслоения, делала купюры, обнажала суть, создавала некую квинтэссенцию и останавливалась в тот миг, когда достигнутый результат вызывал у нее бурное волнение. Вот и сейчас на нее нахлынуло чувство, близкое к экстазу, и она сразу же прекратила работу. Она была глубоко взволнована. Сыграла целиком эту сжатую музыку. И обернулась. Томас спал, сидя в черном кресле. |
|
|