"Паскаль Киньяр. Все утра мира " - читать интересную книгу автора

слышать свой голос в часовне, игры в тесном церковном садике, белый стихарь,
лиловые сливы, все его прошлое, бесследно растаяли, навсегда унесенные
красной водой. Его товарищ и сосед по дортуару, Делаланд, пока еще сохранил
голос и остался в капелле. У мальчика разрывалось сердце от тоски по
утраченному. Он чувствовал себя одиноким, как брошенная овца; разбухший,
волосатый член тяжело обвис у него меж ног.
Комкая в руке парик, он заливался краской стыда за то, что осмелился
рассказать все это. Господин де Сент-Коломб по-прежнему сидел прямо, словно
аршин проглотил, с непроницаемым видом. Мадлен предложила юноше пирожное,
улыбкой поощряя его продолжать. Туанетта уселась на ларь позади отца, уткнув
подбородок в колени. Мальчик снова заговорил.
Войдя в сапожную мастерскую и поздоровавшись с отцом, он не смог
удержаться от рыданий и бросился в заднюю комнату, где по вечерам
раскладывали соломенные тюфяки для ночлега. Отец продолжал работать, ставя
на колено то деревянную колодку, то железную распялку и загоняя гвозди в
кожаные подметки башмаков и сапог. Эти мерные удары молотка переворачивали
$chc подростка, наполняя ее отвращением. Он ненавидел вонь мочи, в которой
выдерживались кожи, и пресный запах воды в ведре под верстаком, где мокли
кожаные задники для обуви. Клетка с чирикающими канарейками, скрип табурета
с ременным сиденьем, отцовские окрики - все здесь было противно ему. Он
ненавидел дурацкие сальные песенки, что насвистывал отец, ненавидел его
говорливость, ненавидел даже его доброту, даже смех и прибаутки, которыми
тот встречал заказчиков. Единственное, сто пришлось мальчику по душе в день
возвращения, это тусклый свет, едва сочившийся из полого шара со свечами,
который висел очень низко над верстаком, прямо над корявыми руками,
хватающими то молоток, то шило. Он, этот свет, разукрашивал бледно-желтыми
бликами коричневые, красные, серые, зеленые кожи, разложенные на полках или
свисавшие с потолка на тонких цветных шнурах. И тогда мальчик твердо решил
навсегда покинуть этот дом и семью, заняться музыкой и отомстить судьбе за
отнятый голос, сделавшись знаменитым виолонистом.
Господин де Сент-Коломб только пожал плечами. Господин Маре, продолжая
терзать свой парик, рассказал, сто после ухода из Сен-Жермен-л'Оксерруа
отправился к господину Кенье, который продержал его у себя почти год, а
затем отослал к господину Монгару, сыну виолониста из дома господина де
Ришелье. Приняв его, господин Могар спросил, слышал ли он о знаменитом
господине де Сент-Коломб, что поставил на виолу седьмую струну, тем самым
уподобив деревянный инструмент человеческому голосу со всеми его
возможностями и оттенками - и детскому, и женскому, и надтреснутому
старческому, и басовитому мужскому. В течение шести месяцев господин Могар
обучал его самолично, а затем посоветовал отправиться к господину де Сент-
Коломб, жившему за рекою, и вручить ему это письмо, сопроводив его устной
рекомендацией. С этими словами юноша придвинул конверт господину де Сент-
Коломб. Тот сломал печать, развернул письмо, но не заглянул в него, а
поднялся стула, словно желая заговорить. Оробевший мальчик не осмелился
больше раскрыть рот, однако хозяин хранил молчание. Так ничего и не сказав
ему, господин де Сент-Коломб бросил письмо на стол, подошел к Мадлен и
шепнул ей, что гостю надобно сыграть. Та вышла из комнаты. Господин де Сент-
Коломб, в своем черном суконном костюме с белым плоеным воротничком,
направился к камину и там сел в глубокое кресло с подлокотниками.
Для этого первого урока Мадлен принесла свою собственную виолу. Марен