"Стивен Кинг. Расследование доктора Уотсона" - читать интересную книгу автора

его почти наверняка увезли.
- Очень хорошо.
Холмс направился к двери кабинета. Я последовал за ним.
- Холмс! - окликнул его Лестрейд.
Холмс повернулся, удивленно подняв брови - Там нет ни потайных дверец, ни
выдвижных панелей. Вы не можете не согласиться со мной.
- Думаю подождать с выводами, пока... - начал Холмс и часто задышал. Он
поспешно сунул руку в карман, нашел салфетку, которую по рассеянности унес из
ресторана, где мы ужинали прошлым вечером, и оглушительно высморкался в нее. Я
посмотрел вниз и увидел большого кота, всего в шрамах, который показался мне
так же неуместен в этом огромном зале, как и какой-нибудь уличный мальчишка, о
которых я думал раньше. Он терся о ноги Холмса, одно его ухо торчало на
покрытой шрамами голове, другое отсутствовало вовсе, утраченное в какой-то
давнишней уличной драке.
Холмс несколько раз чихнул и ткнул кота ногой. Тот пошел прочь, с упреком
глядя через плечо вместо яростного шипения, которого можно было ожидать от
старого забияки. Холмс слезящимися глазами укоризненно посмотрел поверх
салфетки на Лестрейда. Тот, ничуть не смутившись, вытянул голову вперед и
широко, по-обезьяньи, ухмыльнулся.
- Десять, Холмс, - сказал он. - Десять. Дом полон кошек. Халл любил их. -
После этого он повернулся и ушел.
- Вы давно страдаете от этого недуга, старина? - спросил я, слегка
обеспокоенный.
- Всегда, - ответил он и снова чихнул. Слово "аллергия" тогда, много лет
тому назад, вряд ли было известно, но именно этой болезнью страдал Холмс.
- Вы не хотите уйти отсюда? - предложил я. - Однажды я был свидетелем
случая, когда дело едва не кончилось смертью от удушья - виной всему оказалась
овца, но во всем остальном недуг развивался очень похоже.
- Ему это очень понравилось бы, - сказал Холмс. Не нужно было объяснять,
кого он имел в виду. Холмс чихнул еще раз - на обычно бледном лбу моего друга
появился большой красный рубец. Затем мы прошли между констеблями, стоявшими у
входа в кабинет. Холмс закрыл за собой дверь.
Комната была длинной и относительно узкой. Она примыкала к основной части
здания и в длину составляла три четверти длины зала. На противоположной стене
кабинета имелись окна, так что внутри было достаточно светло даже в столь
серый дождливый день. Между окнами висели цветные судоходные карты в красивых
рамах, а посреди в бронзовой коробке со стеклянной крышкой был установлен
великолепный набор метеорологических инструментов. Там были анемометр
(по-видимому, на крыше дома находились маленькие вращающиеся чашечки), два
термометра (один показывал температуру снаружи, а другой - внутри кабинета) и
барометр, очень похожий на тот, что ввел в заблуждение Холмса, заставив его
поверить в предстоящее наступление хорошей погоды. Я заметил, что стрелка
барометра по-прежнему поднимается, и выглянул наружу. Дождь лил как из ведра,
сильнее прежнего, в полном противоречии со стрелкой барометра. Мы считаем, что
со всеми нашими инструментами и приборами так много знаем об окружающем нас
мире, но даже тогда я был в том возрасте, чтобы сознавать, что нам не известно
и половины из этого, а теперь я стар и понимаю, что всего мы никогда так и не
узнаем.
Мы с Холмсом повернулись и посмотрели на дверь. Засов был сорван и свисал
внутрь, как и полагается в таких случаях. Ключ торчал в замочной скважине и