"Стивен Кинг. Рита Хейворт в шоушенкской тюрьме." - читать интересную книгу автора

намерена брать развод. На что он ответил, что скорее увидит ее в
преисподней, чем на бракоразводном процессе. Она развернулась и уехала
проводить ночь с Квентином в бунгало, которое тот снимал неподалеку от
клуба. На следующее утро пришедшая домработница нашла их мертвыми в
постели. И в каждом по четыре пули.
Последний факт более, чем все остальные настраивал суд против Энди.
Окружной прокурор с невиданным вдохновением и дрожью в голосе обыгрывал эту
тему в своем заключительном слове. Энди Дюфресн, вещал прокурор, не просто
разгневанный муж, учиняющий расправу над неверной женой. Это, говорил
прокурор, если не простительно, то хотя бы понятно. Но мы имеем дело с
безжалостным чудовищем, с хладнокровным убийцей. Обратите внимание,
возвышал голос прокурор, четыре и четыре! Не шесть выстрелов, а восемь! Он
выпустил всю обойму, потом остановился, спокойно перезарядил пистолет, и
снова выстрелил в каждого из них. Естественно, эта речь стала изюминкой
газетных публикаций, которые пестрели заголовками типа "Расчетливый
убийца", "Восемь выстрелов в невинную парочку", и прочей подобной
пошлятиной.
Клерк из оружейного магазина в Левистоне показал, что он продал
шестизарядный пистолет тридцать восьмого калибра мистеру Дюфренсу за два
дня до убийства. Бармен из клуба в своих свидетельских показаниях сказал,
что Энди пришел в бар около семи часов вечера 10 сентября, заказал три
виски без содовой, выпил все это в течении двадцати минут. И когда
расплачивался, сообщил бармену, что направляется к Глену Квентину, и о
дальнейшем можно будет прочитать в утренних газетах. Другой клерк из
магазина, находящегося в миле от дома Квентина засвидетельствовал, что
Дюфресн зашел к нему тем вечером в четверть девятого. Он заказал сигареты,
три бутылки пива и несколько салфеток. Судмедэксперт заключил, что Квентин
и Линда Дюфресн были убиты между двадцатью тремя ноль-ноль 10 сентября и
двумя ноль-ноль одиннадцатого сентября. Следователь, который занимался этим
делом, обнаружил на повороте, находящемся в семидесяти ярдах от бунгало
вещественные доказательства, которые были представлены на суде: две пустые
бутылки швейцарского пива с отпечатками пальцев обвиняемого, около двадцати
окурков тех самых сигарет, что обвиняемый приобрел в магазине и отпечаток,
отлитый в пластике, шин на повороте, в точности соответствующий отпечатку
шин на "Плимуте" 47 модели обвиняемого.
В спальне бунгало на софе были найдены четыре салфетки. Они были
продырявлены пулями и испачканы порохом. Следователь заключил, что убийца
обмотал ствол оружия салфетками, чтобы приглушить звук выстрела.
Энди Дюфресн, получив слово, рассказал о происшедшем спокойно,
холодно, рассудительно. Он сказал, что начал слышать кое-какие сплетни
где-то в конце июля. В начале августа он был так измучен неопределенностью
ситуации, что решил устроить проверку. Линда однажды вечером собралась
якобы съездить в Портленд за покупками после занятия гольфом. Энди
преследовал ее и Квентина до бунгало (которое газеты окрестили "Любовным
гнездышком"). Он припарковался на повороте и подождал, пока Квентин отвезет
Линду до клуба, где она оставила свою машину.
"Вы хотите сказать, что преследовали жену на вашем новом "Плимуте"?" -
спросил прокурор.
- Я поменялся машинами с другом на вечер, - ответил Энди, и эта
холодная запланированность его действий только усугубила негативное