"Лилия Ким. Библия-Миллениум (Книга 2) " - читать интересную книгу автора

никогда ей не поможет? Нет - они никогда не были особенно близки. Да, отец
обеспечивал ее, да, он оплатил ее свадьбу, но не более. Теперь эти его
функции исполняет муж, отцу найдена замена. Он умер, но давно было понятно,
что немного осталось, но она должна...
- Господи! Мама... Ну ты держись. Я сейчас приеду.
Мать перестает плакать. Ей совсем не хочется сидеть с дочерью всю ночь.
Она устала, наплакалась, у нее распухли веки. Она хочет спать!
- Поздно...
Реакция дочери: "Что она имеет в виду? Я приезжала когда могла! В конце
концов, у меня семья, работа! Я уделяла ему достаточно времени. Никто не
может обвинить меня в том, что я была плохой дочерью!"
- Мама! Я любила папу!
Мать почувствовала себя пристыженной.
- Конечно... Если хочешь...
Но перевертыш заключается в том, что дочери тоже не хочется тащиться
ночью на другой конец города, брать такси, платить за него половину
отложенных на костюм денег. Кроме того, наверняка они захотят получить с нее
часть расходов на похороны.
- Мама... я понимаю, ты расстроена... Если тебе так нужно мое
присутствие... - дочь идет на попятную. Соболезнование заявлено, услышано,
можно сворачивать разговор.
Но матери вовсе не нужно ее присутствие, она хочет спать! И чем сильнее
дочь настаивает на визите, тем больше ее одолевает зевота!
- Нет, не нужно... Мы сами как-нибудь...
"Да что она завелась! Если я переехала от них, редко звоню, не
приезжаю, это же не значит, что мне все равно! В конце концов, они моя
семья! Я... должна быть с ними! Конечно, ей тяжело, нужно поддержать..."
Дочь тяжело и настойчиво выдыхает в трубку:
- Я приеду!
Телефонные гудки подтверждают ее намерение.
Мать смотрит на сына.
- Она сейчас приедет...
Сын понимает, что спать сегодня не придется. Но это святое право
сестры - приехать, раз уж папа умер, поэтому он просто кивает головой,
выпятив губы подковой. Зевая и подпирая головы руками, они сидят на кухне,
слушая мерное движение секундной стрелки на кварцевых часах.
Мать смотрит на свои морщинистые руки и вдруг ни с того ни с сего
вспоминает молодость. Занятия любовью на даче, свадьбу, комнату в коммуналке
с железной скрипучей кроватью, страсть и нежность мужа. Как он сжимал ее,
вдавливая в стонущие пружины, издавая животные вздохи возле ее уха,
вцепляясь зубами в ее молодое упругое плечо. Потом его горячее: "Дети
спят!", служившее сигналом к моментальному освобождению от ночной рубашки,
быстрым, привычным ласкам. Господи! Этого больше никогда не будет! Как он
мог умереть так рано! Раньше ее...
Сын смотрел в окно. Через несколько часов люди проснутся, проглотят
свои бутерброды и пойдут на работу. А он... Он опять посмотрит телевизор,
поиграет в компьютер... А ему уже двадцать три года! Отец не успел
поговорить по поводу трудоустройства! А его девушка? Для нее принципиально,
чтобы он работал, чтобы они поженились! Иначе... А без нее... У него вообще
ничего своего не останется! Господи!