"Лилия Ким. Библия-Миллениум (Книга 2) " - читать интересную книгу автора

достигая дна, не ощущая направления, не чувствуя времени и пространства. В
ту ночь Давид обрел вечную невинность - независимость от женщины.

[+++]

Самуил вел себя как взрослый, показывающий ребенку цветные картинки,
содержание которых сам давно уже знает. Но ему (взрослому) тоже очень
интересно наблюдать за реакцией ребенка, который знакомится с этим впервые.
- Как ты любишь меня, Самуил? Как девушку? - спросил Давид, лежа на
широком плече Самуила, кожа которого уже стала жесткой, как пергамент.
- Нет, как мужчину.
Давид улыбнулся и подумал, что, наверное, это единственно возможная
форма чистой любви. Бескорыстной. Любовь мужчины и женщины ясно
представлялась в свете открывшегося ему мира бесконечной чередой обмена -
гарантия продолжения рода на содержание, свободный секс на домашний уют,
выгода на выгоду. Раньше он сомневался, пугался циничности и
"антиобщественности" своих мыслей о браке, но теперь... Все стало ясно,
Давид был прав. Миллионы людей не правы и не счастливы, а он прав - прав,
потому что счастлив.
- Почему ты выбрал меня, Самуил? - спрашивал Давид, закрывая от счастья
глаза и беззастенчиво требуя комплимент.
- Это ты выбрал меня, а не я тебя, - мягко отстранил его Самуил.
- Но ты же первый поздоровался. - Давид продолжал парить в
счастливо-дурацком состоянии над облаками, что начинали клубиться вокруг их
отношений.
- Я всего лишь поздоровался, а ты соблазнил меня. - Самуил слегка ткнул
пальцем в кончик носа Давида.
- Что?.. - нарочито изумленно воскликнул тот.
- Разве ты не знаешь, что самый искусный соблазнитель - тот, кто более
всего жаждет быть соблазненным?
Давид улыбнулся и ударил Самуила подушкой. Тот ответил, они свалились
на пол, и борьба перешла в занятия любовью.
Они задели одну из стоек книжного стеллажа, и сверху упал какой-то
предмет. Повернув голову, Давид увидел, что это фотография в серебряной
рамке. Но, охваченный очередным приливом страсти, мгновенно забыл о ней.

[+++]

Серое утро разлеглось на мокрых ржавых крышах. Самуил сидел в халате на
широком подоконнике и о чем-то думал, лицо его было грустным. Давид понял,
что его друг созерцает что-то внутри своего космоса, что-то пугающее и
неотвратимое. Огромные глаза Самуила были наполнены слезами, но слезы не
проливались. Его тело словно застыло, ожидая, пока дух вернется из
путешествия по времени и пространству.
Давид сел на пол, прислонившись спиной к батарее, и тоже ждал, пока дух
Самуила вернется. Тот тряхнул головой, посмотрел на Давида, словно в первый
раз увидел, и спросил:
- Я все еще красив? Скажи мне, - лицо Самуила стало напряженным, словно
он приготовился услышать самое худшее.
В груди у Давида все сжалось от боли. Возлюбленный, что дороже жизни,