"Анатолий Ким. Собиратели трав" - читать интересную книгу автора

И пусть это будет мгновение глубокой ночи, пусть невидимо гремит рядом
океан и в бездонном каменносинем ночном небе вдруг вспыхнет и ринется вниз
звезда, отделившись от сонма подруг, - падучая звезда печали. И в полете
своем распадется на три части - на три огненные дорожки разных судеб.


ПЛОВЕЦ УХОДИТ В МОРЕ

Теперь конец июля - время на Сахалине самое лучшее, дозревший плод
солнца сочится желтым медом и жарче греть уже не в силах. Счастливое лежбище
купальщиков гомонит и возится на песке, заняв весь покатый пляж на правом
крыле ровного лукоморья. Берег расцвел яркими, разноцветными лепестками
купальных костюмов, черные тени бегут вслед за бегущими и лежат рядом с
лежащими. Морской извечный шум дробится от пестроты звенящих человечьих
голосов. Перед густо-синим лазуритом моря светятся оранжевые тела людей, они
гоняются друг за другом, играют в мяч, лежат на песке или сидят, обняв
колени, борются, вскидывая пятками песок, носят на руках женщин и детей,
поднимают над запрокинутым лицом бутылки с питьем, играют в карты, усевшись
в кружок. Надевают и снимают темные очки, встряхивают на ветру одеяла и
потом расстилают их, неподвижно стоят и смотрят в море, в небо, на далекий
голубой остров, на зеленые сопки побережья, прыгают в набегающих, янтарных
на изгибе волнах и плывут по воде.
На это радостное морское игралище пришло все здоровое и свободное от
работ население города. Выйдя из сырой шахты, забойщик утренней смены спешил
скорее домой, грохоча сапогами по деревянным мосткам тротуара, и струился
из-под каски угольный пот по лицу его, - а час другой спустя он уже болтался
по горло в соленой, чистой, прохладной воде, шевелил на плаву руками и
ногами, и под ним на песчаном белом дне, освещенном солнцем, шевелилась его
тень, словно громадный краб. Мимо проплывала юная нереида, вся в жемчужных
пузырьках, кипящих вокруг нее, размахивая над водою руками и поворачивая
улыбающееся лицо на каждый взмах, - и то была не бессмертная морская дева, а
швея-мотористка Рая, которая утром еще сидела за тарахтящей машинкой и,
сдувая в сторону свисающие со лба кудри, гнала по шву изделия ровную строку.

Горторг выпустил в продажу партию красных купальных костюмов, и теперь
по всему широкому пляжу алели они под солнцем, огненно пылая на девушках,
словно лепестки дикого мака на пестром лугу. Вдруг отделялся один лепесток
от земли и перелетал к морю, и, выплеснув из себя радостный фонтанчик визга,
девушка бросалась в набегающую волну. А после, выходя из воды, купальщица
была уже не так ярка, как прежде, - алое на ней становилось коралловым,
угаснув в море, и по гладким плечам ее стекали блестящие струйки, и мокрые
пряди волос метались на ее сплошь открытой спине.
Над кругом приподнятых голов взлетел темный мяч, повис на мгновение и
потом стал опускаться, и ударил по нему гибкой рукою загорелый и ладный
волейболист, и мяч со свистом ядра пронзил воздух, ударился об кого-то с
гулким звуком своей пустоты и упал на песок, угас, покачнувшись на круглой
своей тени. Подбежала и нагнулась к нему, свесив на песок длинные бронзовые
локоны, нереида с облупленными красными плечами, и дохнуло ей в лицо теплым
запахом кожаного мяча. И все игроки стояли и ждали, когда она выпрямится,
напряглись, когда она подкинула его над головой и выставила навстречу ему