"Анатолий Ким. Соловьиное эхо" - читать интересную книгу автора

И в подобном устремлении Ольги проявилась отвага и воля именно
художника, не ремесленника. Что же помогло неискушенной девушке возвыситься
до такой степени отваги? Может быть, то наше убеждение молодости, что жизнь
дана только для чего-то необыкновенного и радостного? И не нужно ничего
бояться! И в этой окончательности бесстрашия Ольги, в ее желании сотворить
что-то небывалое, таится отличие ее от людей робких, подобных старику
Прохору, отцу Нади, который тоже был творцом, но ремесленником, подспудно
ощущающим свою цель в воспроизведении количественном, а не в преобразовании
качественном. Поэтому он и способен был с кротким и безмолвным терпением
сажать и выкапывать из года в год все ту же картошку, картошку и картошку,
ловить все ту же волжскую рыбу сетями и на крючок. Однако будем справедливы:
разве не его картошка и рыба спасли Ольгу и ее детей, а заодно с ними весь
наш нынешний род Меснеров? Истина не подлежит сомнению! Именно тихая и
безликая доброта людей, которые и сами смертны и хорошо знают об этом,
спасла наши жизни. Так в чем же была причина молчаливой благожелательности
этих людей к случайным заморским гостям, прибитым бурею к безвестному берегу
их жизни?
Некоторые шедевры художников, известные всему миру, несут в себе особые
знаки, не имеющие большого значения для искусства, но тревожат они
созерцателя щемящим чувством своей неповторимости, сопричастном к
единственному в своем роде впечатлению. Такова повязка на отрезанном ухе в
автопортрете Ван Гога и знаменитая среди искусствоведов пятка блудного сына
на картине Рембрандта, таковы длинные шеи и лица на портретах Пьеро делла
Франческа, синее пятно плаща в "Венецианском дворике" Ф. Гварди, мужское
суровое лицо старухи в "Семье молочницы" Ленена. Эти особенные знаки картин
сродни родимым пятнам на лице человека, которые запоминаются как бы отдельно
от этого лица. В шедевре же Меснер - Ольгааме, как звали в корейских
поселениях Казахстана бабушку Ольгу, этим особенным признаком являлись
золотисто-рыжие волосы у некоторых представителей ее многочисленного
потомства.
Два ее сына, возмужав, женились на кореянках из своего села и народили
с ними одиннадцать детей по общему счету, а эти одиннадцать детей народили
своих детей - вот оно перед нами, бабкино полотно, смуглое по колориту, с
отдельными огненными мазками по всей картине. В этой многофигурной
композиции мы видим и честных землепашцев, и не менее честных работников
умственного труда, и кадровых военных, и даже искусствоведа, имеющего
печатный труд под названием "Карандашный набросок мастеров позднего
импрессионизма".
Однажды, во второй половине XX века, сей искусствовед приехал в один
районный город, где проживал его брат. Приезжий был в некоторой "тоске
мятежной", сошел с поезда с большим чемоданом и сразу же отправился в такси
к месту службы своего брата. Тот был очень удивлен, когда на пороге своего
большого, строгого кабинета увидел родственника с огромным чемоданом в руке.
Оба они оказались рыжими.
Итак, я приехал к своему двоюродному брату, пора признаваться, что это
мне принадлежит авторство "Карандашного наброска мастеров позднего
импрессионизма". Брат работал в районном отделе народного образования, и я
прибыл к нему с просьбою устроить меня учителем в какую-нибудь сельскую
школу. Я мог бы преподавать историю или черчение с рисованием. Со старой
работы я уволился, с женой развод оформил, из Москвы выписался, так что