"Дина Калиновская. О, суббота! (Повесть, ж."Дружба Народов" 1980 N 8)" - читать интересную книгу автора

Мониного подъезда была раскрыта и зачем-то подперта куском пиленого
ракушечника. Саул Исаакович сначала растерянно подумал, что его
приглашение на ужин может оказаться неуместным, поднялся на этаж, увидел,
что дверь в квартиру тоже распахнута. И здесь Саул Исаакович поймал себя
на подлой мысли удрать, ничего не знать, и, если случилось что-то, оно
объявится завтра, а сегодня пусть состоится взлелеянное душой'торжество.
Но, конечно, не удрал, прошел по коридору, стал против раскрытой двери
в Монину комнату и первое, что увидел, были шевелимые сквознячком Кларины
волосы.
Сквознячком вздувало коротенькую занавеску над окном, сквознячок
позванивал сосульками люстры. Клара дышала, но так незаметно, неохотно.
Молоденькая врачиха в белом халате писала за столом быстренько-бысгренько,
без заминки. Моня у окна выбирал из коробочки и ставил в ряд флакончики с
лекарствами. Саул Исаакович не вошел в комнату, стоял в темном коридоре и
ждал, пока врач напишет, но она, не переставая писать, мельком взглянула
на дверь, где он стоял за порогом.
- Вы родственник?
Тогда и Моня увидел его, не удивился, оторвался от коробочки.
- Да, да, родственник,-подтвердил он, сложил руки на животе, и они
стали вместе ждать, пока она все напишет.
Моня, как заметил Саул Исаакович, был спокоен, даже холоден, но стал
как будто меньше ростом. И все в комнате стало и меньше, и легче, и
прохладнее, как во сне. Легкой и холодной выглядела шевелимая тонким
ветром скатерка на столе, выросшими на снегу казались ландыши в стакане,
льдинками-надломленные пустые ампулки на блюдце, прохладными - белый
потолок, тоненькая врачиха, лимонная простыня. Только стул, на котором
всегда сидела Клара, обложенный круглыми сплюснутыми подушками со стертой
вышивкой, стул казался теплым и материальным, и вода, расставленная в
стаканах, была теплой даже на вид.
Саулу Исааковичу хотелось пить, но он не посмел, хотелось сесть, но он
стоял.
Наконец врачиха кончила писать, завинтила ручку, сунула в нагрудный
кармашек с инициалами и, пряча смущение за озабоченностью, а глаза в
бумагу, сказала с детским вздохом:
- Ну, до свидания...
Но прежде, чем уйти, пощупала Кларин пульс и покачала трогательной
головой с кудряшками.
- Только на днях она могла сидеть и улыбаться,- сказал Саул Исаакович,
когда врачиха вышла. - Только на днях... - повторил он к вспомнил, как
улыбалась ему Клара в его недавний приход, и еле сдержался, чтобы не
закричать, не воздеть руки, как делали над умершими старики в Кодыме, ведь
Клара еще дышала.
- Все мы на самом краю, все мы приблизились и все приготовились,-
ответил Моня сухим голосом. Тогда Саул Исаакович сказал:
- Что делать, Моня. Жизнь.
- Смерть, Саул, смерть, а не жизнь,- зашептал ему Моня и оглянулся на
Клару испуганно, но она не могла слышать, она не осознавала жизни.
Саул Исаакович посмотрел на голубые губы умирающей, на колыхание волос
над ее лбом, на увядшие руки.
"О, о и еще раз о!-зарыдал в нем кодымский старик. - О, о!.. Почему