"Дина Калиновская. О, суббота! (Повесть, ж."Дружба Народов" 1980 N 8)" - читать интересную книгу автора

- Он не должен обижаться,- еще раз повторила она и встала, и
по-молодому изогнула спину, облокотившись на спинку стула.
Саул Исаакович увидел на ней тонкие капроновые чулки и лакированные
туфли - с утра, дома...
- Да, да,- кивал он, словно стряхивал что-то с кончика носа. - Да, да...
- Кто скажет ему правду? Может быть, ты? Даже собственной жене не
можешь сказать ничего категорического! Ну, как там твоя цидрейте?
- Слушай, странная вещь, что ты так говоришь - цидрейте, цидрейте!
Просто смешно!
- Новости! В чем дело, братик?
- В том! Мы с Ривой приглашаем тебя сегодня на ужин в честь Гриши!
- Интересно. И кто такое придумал, она?
- Готовься к вечеру, сестра, и не рассуждай! -Саул Исаакович решительно
поднялся.
Сестра вздохнула и покорно пожала плечами.
- Танечка,- рассеянно спросила она девочку,- кушать будешь?
- Кисавета Матвеевна,- пискнула девочка, мяукнула, сползла с дивана
животом на пол, а котенок прыгнул ей на спину. - Кушать будешь?
- Отдохни днем, чтобы хорошо выглядеть! - скомандовал Саул Исаакович
сестре. - Ты всегда была у нас ничего себе!.. - И боком протиснулся в
дверь.
А Гриши в гостинице не оказалось. Дежурная по этажу за кабинетным
столом с телефонами и лампой под зеленым абажуром интеллигентно объяснила,
что турист Гарри Стайн в данный момент совершает экскурсию по городу. Саул
Исаакович поинтересовался, разрешается ли для иностранцев оставлять
записки, и дежурная, понимавшая толк в обходительности, положила перед ним
хрустящий листок бумаги наилучшего качества и шариковую ручку с плавающей
голенькой куколкой в прозрачном корпусе.
Он написал: "Гриша, учти, сегодня все ужинают у меня в твою честь.
Приходи часов в семь. С приветом, Суля".
- Всего хорошего,- откланялся он любезной даме. - Благодарю! Сто раз
извините!
Саул Исаакович спустился по пологим, крытым коврами лестницам в
вестибюль, прошел мимо зеркал, бронзовых скульптур, мимо швейцара в
галунах и ларька, торгующего матрешками, нырнул в ячейку вращающейся
двери. И прокрутил ее трижды, так как внутри двери его смутило сомнение
насчет стиля оставленной записки. В таком месте, среди такой обстановки
следовало, вероятно, написать не фамильярное "приходи часов в семь", а
официальное "съезд гостей к семи часам", не развязное "Гриша, учти", а
учтивое "дорогой Гриша", не простецкое "с приветом, Суля", а как-то иначе.
Повращавшись и помучавшись, можно ли второй раз беспокоить дежурную,
Саул Исаакович все же снова склонился перед зеленой лампой в просительной
позе.
- Извините тысячу раз! - сказал он и приложил руку к сердцу. - Мне в
записке крайне необходимо сделать маленькое исправление. Если вас не
затруднит, я бы попросил...
Дежурная улыбнулась, он получил обратно свою записку и к ней ту же
пикантную ручку с нырялыцицей без купальника. Он оторвал исписанную часть
листка, а на остатке написал по-новому.
"Дорогой Гриша! Сегодня семья Саула Штеймана дает вечер в честь твоего