"Пьеро Кьяра. Соблазны Джулии " - читать интересную книгу автора

писала синьора Джулия каждую неделю, я выбросил.
Допрос продолжался в течение нескольких часов, и Сканкалепре пришел к
убеждению, что Барзанти говорит правду. Из осторожности он потребовал от него
сообщать в полицию о всех возможных сменах места проживания, чтобы всегда
иметь его под рукой, так как еще может возникнуть потребность в нем. Он
тщательно переписал его показания и снабженный этими несколькими листками
уныло отправился обратно по пути, который проделал сюда с такими надеждами.
"Теперь, - говорил он себе, между тем как поезд пересекал Аппенины, -
синьора Джулия окончательно превратилась в призрак. Если она не ушла с
Барзанти, она не ушла ни с кем. Наверное, она бросилась в озеро. Но она
оставила бы письмо. И потом для этого не нужно было брать с собой два
чемодана".
"В дальнейшем, - думал он, - я вычеркну из досье слово "побег" и поставлю
"исчезновение".
Утром следующего дня он отправился к адвокату Эзенгрини.
- Ложная тропа, дорогой метр. Никакого намека на след синьоры Джулии. Он
был, конечно, там, этот Бразанти, но с другой. Вообразите только - жена
депутата.
Комиссар вкратце рассказал о своей римской экспедиции и, дойдя до истории
с письмом, спросил адвоката:
- Вы в самом деле никогда не слышали имя Барзанти до того, как я сам
говорил вам о нем?
- Никогда.
- Однако, - продолжал комиссар, - вы написали письмо этому Барзанти. Он
сам рассказал об этом. Не мог же он придумать это!
- Я? Что вы! Это ложь!
После разговора, закончившегося довольно прохладно, комиссар Сканкалепре
понял, что поиски и расследование исчезновения синьоры Джулии ему необходимо
направить в другое русло и что адвокат больше не может сотрудничать с ним,
находясь в таком состоянии духа.
Он начал с того, что пересмотрел результаты предыдущих поисков. Затем
вызвал садовника Деметрио Фолетти. Сначала он убедился, что тому ничего не
известно о маленьких почтовых услугах, которые оказывала его жена синьоре
Джулии, затем заставил его долго говорить.
Но не услышал ничего нового, кроме того, что ему было уже известно.
Фолетти, мужчина лет сорока с лишним, был искренне предан дому Эзенгрини.
Он оставался садовником на вилле со времени, когда были живы родители синьоры
Джулии. После их смерти, вот уже десять лет тому назад, он начал часто
заходить в кабинет адвоката в свои свободные часы. Заинтересовавшись вопросами
юриспруденции, он стал до некоторой степени помощником адвоката. Он выполнял
различные поручения, отвечал иногда на телефонные звонки, принимал клиентов и
даже, случалось, давал советы по существу закона тем, кто видел в нем,
поглощенном разбором и упорядочением пронумерованных дел и гербовых бумаг,
воплощение юридической науки или, по меньшей мере, законопроизводства. Он
переходил из сада в кабинет, все больше и больше запуская парк, и погружался,
с наилучшими намерениями, в почетные обязанности помощника и доверенного лица.
Таким образом, после своей жены Терезы, служившей в качестве кухарки и
гувернантки, он был более всего в курсе семейных отношений адвоката.
Согласно утверждению Фолетти, синьора Джулия была святой женщиной, а
адвокат великим человеком. Однако их супружеские отношения казались ему