"Александр Хургин. Ночной ковбой (сборник повестей и рассказов)" - читать интересную книгу автора

А с Сергеевым у Лены так связалось. Благодаря Даше. Он пришел к ней за
лекарством, Еленой у нее оставленным, взял его и повез к Даше в больницу, а
часа через два опять пришел. И сел в большой комнате и сидит, молчит. Он,
Сергеев, вообще мало говорил и редко, в крайних обычно случаях. Ну и сидел
он, сидел, пока не выдержала Лена его сидения и не спросила:
- Сергеев, - говорит, - ты зачем пришел? Я лекарства тебе уже отдала.
А он еще помолчал и отвечает:
- Вовик нашелся. Муж.
И Лена еле-еле разобралась, что это он про Дашиного мужа, пропавшего
сто лет назад, говорит.
- Ну и что с того? - спрашивает.
А он:
- Чтоб я больше не приходил.
Лена допытывается:
- Куда не приходил? К кому?
А он говорит:
- К Даше. Она сказала.
И остался Сергеев у Лены на ночь. Так как сидел сиднем и никуда не
уходил - явочным порядком. Ну она и постелила ему на диване, и он
переночевал. А завтра снова зачем-то пришел. И снова сидел допоздна и
молчал. И Лена снова его у себя оставила. Но теперь уже не на диван его
положила, а к себе. Потому что не было у нее после Жоры еще никого и ни
разу. А прошло с момента его смерти целых три года. И она положила Сергеева
с собой рядом, будучи молодой женщиной в расцвете сил и в соку и живым
человеком. И он стал первым ее после Жоры мужчиной, а вообще в жизни -
вторым.
А подруги ее насчет Сергеева в один голос высказывались, как
сговорились:
- И зачем он тебе, - сказали, - такой сдался?
Особенно Елена его отрицательно воспринимала. Говорила:
- То он с Дашей живет, то с тобой. Ему, наверно, без разницы, с кем
жить.
А Лена им всем так отвечала:
- Пускай, - говорила, - будет на всякий какой-нибудь случай. Не гнать
же его.
А Елена говорила:
- Почему это не гнать? Гнать.
И тогда Лена воспользовалась в разговоре против Елены запрещенным
ударом ниже пояса.
- Ты сама-то, - сказала она, - с кем всю жизнь живешь в браке?
А Елена ей:
- Ну, с учителем танцев.
А Лена:
- И как тебе? Нравится?
- Ага, - Елена говорит, - нравится, хоть в петлю лезь.
А Лена ей:
- То-то же. А мне, значит, гнать.
И она, конечно, не прогнала Сергеева. Хотя и правда, непонятный он был
какой-то. Молчит и молчит. Поругаться с ним и то невозможно было, не то что
поговорить. А Лена же про него и не знала почти ничего, кроме того, что с