"Александр Хургин. Ночной ковбой (сборник повестей и рассказов)" - читать интересную книгу автора

у него, у Жоры, и на похоронах женщин было раз в пять больше, чем мужчин, и
все цветов понатащили прорву. Не продохнуть от них было, от их цветов. А
какие-то еще и подходили к ней без зазрения совести и выражали
соболезнования, и говорили, что если тебе что надо будет, ты, не
задумываясь, обращайся. И телефоны свои совали ей в руку. Одна
завпроизводством потом оказалась в заводской столовой, другая - заведующей
медпунктом. А кое-кого Лена и раньше знала. Учительницу, например, Любу.
Правда, она ну никак не предполагала, что Жора и с ней тоже побывал в
интимных отношениях и связях. Не умещалось у нее в голове, чтоб Жора - и с
учительницей.
А потом, в дальнейшем, учитывая, что погибший Ярченко пять лет состоял
на квартирном учете, завод Лене квартиру дал, трехкомнатную и вне очереди.
Они, конечно, попытались от нее отделаться и двухкомнатную ей всучить за
здорово живешь, но Лена на этот компромисс с ними не согласилась и не пошла.
Ей все знакомые и друзья говорили, чтоб не соглашалась она. И она не
согласилась. А они - начальство заводское различных уровней и рангов -
говорили, что вы же, вдова, имейте совесть. Мы, мол, и похороны за свой,
заводской, счет вам сделали, и денег выписали в виде единовременного пособия
и материальной помощи.
А Лена им сказала:
- А Жору кто убил? Я?
Но они и на этот ее веский аргумент возражали, разводя демагогию - типа
того, что от смерти никто не застрахован, а несчастный случай на
производстве с любым и каждым может случиться и произойти. И на этом,
значит, основании требовали от нее письменного согласия на двухкомнатную
квартиру. Говорили:
- Поймите, на четверых вам была положена трехкомнатная квартира, а на
троих положена двухкомнатная.
А Лена сказала:
- Положена, так положена.
И она без лишних слов собрала обоих своих осиротевших детей и прошла с
ними на территорию мехзавода, воспользовавшись дыркой в заборе, и села под
Лениным их заводским с детьми. Села и говорит:
- На, Владимир Ильич, держи, - и прикрепила, значит, к нему пластилином
плакат следующего непримиримого содержания: "Объявляю голодовку до победного
конца".
И начали, конечно, к ним, к Лене и к детям ее, стекаться заводские
люди. Рабочие и служащие, в спецовках промасленных и в чистой одежде. И
собралось их за короткое время много. Толпа целая собралась. Потому что
всякие несанкционированные митинги и пикеты тогда еще только в моду входили,
а на заводе как раз был обеденный перерыв. А памятник Ленину у них прямо
перед входом в буфет установлен. Небольшой такой памятник, сидячий. И Лена
устроила, значит, стихийный импровизированный митинг на фоне вождя, и ее
слушали, широко раскрыв рты. А она говорила, что начальство их заводское
убило из-за преступной халатности ее Жору, а квартиру теперь нормальную
давать уклоняется, видно, кому-то своему хочет ее отдать или, может. продать
хочет за большие деньги. И называла она его, все то есть заводское
начальство скопом и снизу до верху, палачами и подонками вол всеуслышание.
И директор завода Полупаев Л.А. посмотрел на это устроенное Леной шоу -
так он выразился - и распорядился выделить ей трехкомнатную квартиру.