"Александр Хургин. Возвращение желаний" - читать интересную книгу автора

национальностью. Фамилия". "Ярусский, - говорил знакомый. - Понимаете?
Я-рус-ский". И так далее. Короче, "Авас" Жванецкого чистой воды.
К слову, то же самое продолжалось и в Израиле, куда Ярусский уехал от
всех начальников всех отделов кадров всего Советского Союза. Прямо в
аэропорту, где принимали репатриантов, его попросили назвать фамилию, и он
ее назвал: "Ярусский". "Чего вы тогда к нам приехали? - обиделась служащая.
- Сидели бы в своей любимой России". И снова ему пришлось объяснять, что
"Ярусский" - это фамилия такая. Еврейская...
И может быть, он объясняет это по сей день, если, конечно, еще жив и не
додумался сменить свою обманчивую фамилию хотя бы на фамилию жены...

...Кажется, я все-таки уснул и сколько-то времени проспал. Сколько,
определить невозможно. То ли пятнадцать минут, то ли час. Вообще я неплохо
ориентируюсь во времени. Какие-то внутренние часы у меня есть. Но, похоже,
что в чужом пространстве они не работают. Я давно подозревал, что время и
пространство связаны между собой довольно крепко. Не представляю, как, и чем
- тоже не представляю, но связь эта существует. Потому что чувствуется.
Может, это и не весомый аргумент. Для кого-то. А для меня - вполне. Я могу
даже закон природы сформулировать: все, что чувствуется - существует. А
чувствуется если не все, то почти все. Правда, не всеми. И не всегда. Сейчас
мне кажется, что я не чувствую ничего. Атрофировался у меня чувственный
аппарат. Надеюсь, что не навсегда. Хотя положение такое, что чувствовать, в
общем, и нечего. Кроме возможной, надвигающейся на нас опасности. Но я и ее
не чувствую. Мои умозаключения никак во мне не отозвались. Остались чисто
теоретическими умственными предположениями. Вернее - пока остались. Что
будет через час, я не знаю. И опять же не чувствую.
Стук в дверь. Кто это может стучать? Гостиничные входят не только без
стука, но и без предупреждения. Дина стучать не станет. Значит, опять
какие-нибудь идиотские загадочные в своей бессмысленности гости.
Но нет, под дверью стоит портье. И поза у нее почтительная -
бумерангом.
- Тилифон. Вас, - говорит она. В голосе все то же почтение. Этого еще
не хватало.
Я понимаю, конечно, что теоретически мне могут позвонить. Но кому это
понадобилось? Иду к телефону. Трубка лежит на боку и шипит. Прижимаю ее к
уху.
- Алло.
- Это я, - говорит Дина. Слышимость - ужасная. Как сквозь летящий
песок. - Ты меня слышишь?
Я говорю:
- Слышу.
- Никуда не уходи, - кричит она. - Жди.
- Я жду.
Шипенье в трубке сменяют короткие гудки. Сильные и чистые. И слишком уж
частые. Кладу трубку на место. Стою. Портье стоит у меня за спиной,
поскольку я перегородил собой проход в барьере. Я поворачиваюсь к ней лицом.
Она отодвигается в сторону, уступая мне дорогу.
Что ж она меня так зауважала? Что произошло и что она знает такого,
чего не знаю я?
- Как дела?