"Александр Хургин. Какая-то ерунда (сборник рассказов)" - читать интересную книгу автора

алканавтами - водку пил и вино. Там и он покупал и наливал им всем, и ему
наливали, а после они вместе на дом к Еремееву, то есть к Таньке, пошли и
там продолжали то же самое. А потом, в какой-то момент времени, Еремеев их,
алканов этих, бросил самих и гулять пошел по ночным улицам родного города. И
гулял он, значит, гулял в пьяном состоянии, когда глядь - междугородный
переговорный пункт телефонов-автоматов, и работает круглосуточно. И он,
Еремеев, зашел в эти автоматы, и в карманах порылся, и нашел в них, в
карманах своих, пятнадцать копеек. Ну и держит, значит, Еремеев эти
пятнадцать копеек в кулаке, а сам сомневается - позвонить ему другу Лехе или
же не позвонить. И, конечно, решил он, что позвонить надо обязательно.
Как-никак Леха ему друг, а не хрен собачий, недаром же они вместе несли
действительную службу в рядах Советской армии. И Еремеев закрылся в кабине,
а там жарко, как в чайнике, и воняет неприятными для человеческого нюха
запахами. И постоял Еремеев в этой кабине, к климату ее чтоб привыкнуть и
номер Лехин заодно в памяти восстановить безошибочно. А когда восстановил,
то набрал его после кода города шахтеров Красного Луча и стал ждать, когда
гудки туда, в Красный этот Луч, дойдут по проводам в форме телефонных
звонков. И на шестом примерно гудке трубку баба какая-то сняла. Лехина,
скорее всего, подруга жизни, которую Еремеев еще никогда не видел в глаза.
Сняла она, значит, трубку и говорит хрипло и неприветливо:
- Але.
А Еремеев говорит:
- Это я, сержант Еремеев, значит. Привет.
- Привет, - подруга Лехина из трубки говорит. - Ну и чего тебе надо,
Еремеев, в такое несоответствующее время?
- Мне-то? - Еремеев спрашивает. - Мне, это, так сказать надо... - и
стал думать, что ему надо, а телефон, пока он это делал, конечно, отключился
и разговор перервал. У Еремеева же всего одна монетка была в кармане, а
больше не было.
- Мне-то ничего не надо, - это Еремеев уже не в телефон сказал, а
просто так, в воздушное пространство телефонной кабины. - Я так, позвонил и
все. И ничего мне ни от кого не надо.
И вышел Еремеев из этого круглосуточного переговорного пункта и пошел
по черному асфальту домой. И вот приходит он домой, а там алканы эти,
которых он с собой от магазина привел, спят на диване и на полу. И подруга
Танькина - та, что свидетельницей с ее стороны на свадьбе была, спит. И
Танька тоже между ними на полу отдыхает. Вернулась, выходит, домой.
И Еремеев увидел ее и мыслит про себя:
- Ну вот и порядок, значит. Раз вернулась Танька. Очень полный, значит,
- мыслит, - порядок.
Да. И вот постоял он, Еремеев, еще так, в комнате, помыслил, а потом
тоже на пол возле Таньки лег за компанию и тоже заснул мертвым сном как
убитый и спал до утра спокойно, а утром замерз и проснулся. И Танька,
конечно, проснулась, и подруга ее проснулась, и все до одного алканы. И они,
Еремеев с Танькой, прогнали их из своей квартиры раз и навсегда и зажили,
что называется, душа в душу, и живут до самых этих пор в любви и в согласии,
и в обстановке полного взаимопонимания по всем коренным вопросам,
представляющим взаимовыгодный интерес. И Еремеев на Таньку не держит особого
зла за причинение ему невосполнимого морального ущерба и претензий к ней
больших не испытывает, потому что он, Еремеев, как человек и как муж до