"Александр Хургин. Какая-то ерунда (сборник рассказов)" - читать интересную книгу автора

видно. И начал понемножечку, чтоб не сильно людей распихивать и ущемлять,
поближе протискиваться. Плечом вперед. Долго он протискивался, но пробраться
сумел к самому что ни на есть алтарю. Или как там это место называется? Ну,
где поп расположен. Пробрался, стал и стоит. А оно все равно непонятно, ни
одного слова. Но в животе, несмотря на этот крупный недостаток, как-то
осторожно похорошело у Колунова и разжалось что-то такое неизвестное во
внутренних органах. И тихо стало в теле и радостно. А поп - священник - все
ходит вдоль толпы мимо и кадилом помахивает, и дымок из этого кадила душный
и совсем расслабляюще на организм действует, и он, организм, ватным
становится и затуманенным. А когда поп прямо возле Колунова проследовал, то
Колунов сквозь этот дух кадильный еще один запах отличил - пивной. Причем не
вчерашний там перегар, а свежее не бывает - ну, как вот только что человек
из павильона вышел. И тут Колунов сделал некрасивый поступок, и глубоко,
конечно, неуместный в данной обстановке отправления религиозного культа. Он
и сам не ожидал от себя. И не знал, как это получилось и произошло.
Наверное, потому что расслабился он в церкви этой ихней, и, как услышал
запах пива непредвиденный, так и вырвалось у него с непривычки само по себе.
Да так, гадость, громко и отчетливо. Поп пел - ничего разобрать было нельзя
постороннему человеку, а у него - каждый звук отдельно. А вырвалось у
Колунова несколько слов всего-навсего. Он сказал:
- Е! Так поп же под пивом.
Вырвались, значит, у Колунова эти неожиданные слова, и весь звук - тот,
что под куполом скопился, сверху на него оборвался полным своим весом. Или
это ему так почудилось. Ну, а как за калиткой он оказался, Колунов уже и не
понял. Только почувствовал, что все бока у него смятые гудят, и ноги
оттоптанные до того, что ступить нельзя - каждый шаг в голову отстреливает.
Постоял он согнутый, за прутья ограды подержался руками, поохал,
прокряхтел: "Пропади оно пропадом", - и зашкандыбал вниз по улице - к
площади, носящей имя поэта Максима Горького. Спустился через силу, аж слезы
на глаза выступили от боли, а на площади, мать бы его, митинг какой-то
стихийный организовали и проводят. Все перегорожено - или назад возвращайся,
или стой, жди, пока он и выговорятся, ораторы хреновы. А ноги-то у Колунова
пекут и бока жмут и колят. Вот он вброд через митинг и попер, невзирая на
общее болезнетворное состояние - только зубами заскрипел. Пропер всю площадь
насквозь, до самого микрофона, в который этот митинг озвучивали, и хотел уже
обойти его и на свободу с площади выйти, а мужик - ведущий, наверно, или
главный внимание свое пристальное на него обратил.
- Вы, - спрашивает, - выступить хотите? - и локтем сбоку его к
микрофону толкнул. А бок у Колунова и без того болел. Ну вот, Колунов
ткнулся в микрофон этот лицом, оглядел митинг медленным взглядом и сказал в
своем выступлении:
- Пропадите вы все, - сказал, - пропадом.
А микрофон его слова по площади разнес. И по прилегающим к площади
улицам - тоже. 1990


ДОРОГА С ТВЕРДЫМ ПОКРЫТИЕМ

По дороге с твердым покрытием шел моложавый молодой человек. На нем был
вареный костюм от кооператива "Диор и мы", в руке он нес модную сумку