"Кимберли Кейтс. Ангел Габриеля " - читать интересную книгу автора

запечатлел на полотне не только ее лицо, но и состояние ее души: мечту о
недостижимом и мучительное сожаление о том, что их любви не суждено
осуществиться.
Как ей хотелось броситься ему на шею, крепко обнять, прижать к груди!
Но она знала, что самые тесные объятия не смогут преодолеть разделявшую их
пропасть.
Внезапно она вспомнила, что на ней тонкая ночная рубашка, и краска
залила ее щеки.
- Я не думала, что разбужу вас, - сказала она.
- Вы меня не разбудили.
Тристан охватил взглядом ее всю - от облака рыжевато-каштановых волос
до ступней ног, выглядывавших из-под края тонкой рубашки. Он не удивился,
что она бродит по дому в столь легком одеянии. Скорее он принял это как
должное: он бы не удивился, обнаружив сияние вокруг ее головы или крылья за
спиной. Если бы только он знал правду...
Тристан подошел к камину, на полке которого стояло несколько миниатюр -
портретов членов семьи Рэмзи, хорошо знакомых Алане.
Вот улыбающаяся Бет Рэмзи в подвенечном платье, а рядом с ней ее муж,
надежный, крепкий Генри Мулдауни.
Вот мать Тристана, явно чувствующая себя неловко в слишком модном
платье, с единственной розой в руке, рожденная на свет не для кокетства, а
для того, чтобы вытирать детские слезы и лечить разбитые коленки.
Вот Тристан на своем пони, готовый к поединку с Зеленым Рыцарем, битве
с Титанами, а может быть, к путешествию по Европе, где он покорит народы не
мечом, а силой своего таланта и богатством воображения.
- Как это странно! - сказал Тристан, взяв в руки позолоченную рамку с
портретом матери. - Вы, кажется, знаете абсолютно все обо мне, моей семье, о
том, как украшали дом к Рождеству и в какие игры мы играли. Вы даже знаете о
моем пони Галахеде, самом замечательном подарке, который я когда-либо
получал. Но я никогда не слышал, чтобы вы говорили о своей семье или о том,
как праздновали Рождество в вашем доме.
- Я никогда не праздновала Рождества, но иногда мне случалось видеть,
как это делают другие люди.
Тристан смотрел на нее, тронутый скрытой жалобой, прозвучавшей в ее
словах: Алана была лишь сторонним наблюдателем, а не участницей волшебного
праздника с его радостным смехом, сердечным теплом и ярким светом.
- Вы хотите сказать, что наблюдали за нами? - спросил он, вдруг
догадавшись, откуда ей столько известно о жизни их семьи.
- Я наблюдала за вами через окно. Ваша семья всегда была такой любящей
и счастливой, вы все - такими красивыми. Самое удивительное, что я никогда
не мерзла, часами стоя на холоде.
- Удивительно, Алана, но иногда мне кажется, что я знаю вас всю жизнь.
И что вы появились у нас не просто так, а словно по волшебству, вместе с
приходом Рождества.
Огонь в камине бросал неровные блики на ее лицо и волосы, ее маленькие
груди розовели сквозь тонкое полотно рубашки, и ему хотелось прикоснуться к
ним. Как кающийся с благоговением прикасается к чему-то святому...
Но особенно его влекли ее золотисто-карие глаза, никогда Тристан не
видел, чтобы глаза излучали такой свет. Неужели это свет любви, или он
ошибается?