"Кимберли Кейтс. Ангел Габриеля " - читать интересную книгу автора

гостиной. Еще больше она уверилась в этом, кружась с ним в танце под легкую
прелестную мелодию музыкальной шкатулки. Одна его рука на ее талии, другая
крепко сжимает ее ладонь, и прикосновение его тела к ее телу при
стремительных поворотах... И поцелуй, теплый и влажный... А потом
возвращение к действительности и холодное сознание безнадежности.
Люди утверждают, что Ева отказалась от рая ради того, чтобы вкусить от
запретного плода. Никогда прежде Алана так остро не сознавала всю глубину
вины Евы, потери ею благодати. И никогда прежде она не оправдывала ее с
такой горячностью, потому что готова была отдать, имей она их, и небо, и
звезды, и даже рай за один поцелуй Тристана.
Если бы ей хватило смелости взять руку Тристана в свою, поднести ее к
губам и до тех пор целовать его пальцы, пока они не обретут прежней
гибкости, потом вложить в его руку кисть и уговорить его вернуться к
живописи, занятию, на которое Тристана благословил Бог... Если бы она могла
распахнуть ему свои объятия, как делали это женщины для своих любимых
испокон веков... Но они с Тристаном принадлежат к разным мирам, таким же
далеким друг от друга, как Габриель от тех звезд в небе, к которым он
взывал.
Алана подошла к столику с музыкальной шкатулкой и подняла крышку, и тут
же зазвучала музыка, полились в ночь прозрачные серебряные звуки. Внезапная
тоска охватила все ее существо, горькие обжигающие слезы безысходности
подступили к глазам.
Когда-то она думала, что знает все о Тристане Рэмзи: лукавый огонек в
его мальчишеских глазах, неистовую внутреннюю силу, которую излучала вся его
фигура, твердую решимость в каждом движении и слове, пугавшие и
притягивавшие ее с их первой встречи.
"Я буду самым великим художником на свете". Что это такое? Неразумная
похвальба подростка? Ни в коем случае. Он готов был трудиться и принести в
жертву все ради искусства, он готов был идти до конца избранной им дорогой.
Если бы не его отец, заблудившийся и обреченный на муки на своем одиноком
пути к смерти... Тристан пришел к нему на помощь, разве мог он поступить
иначе?
Никогда прежде Алана не задумывалась над тем, что стены отчего дома,
согревающие и защищающие, могут превратиться в холодные застенки каземата,
хотя уже ребенком, глядя на собственного отца, знала, что неосуществленные
возвышенные мечты часто превращаются в жалкие низменные пороки. Она была
благодарна судьбе за то, что ее мать не видела, как любимый ею человек,
падая все ниже и ниже, еще при жизни обрекал себя на страшную смерть.
- Прошу тебя, Боже, помоги Тристану! - попросила она вслух. - Он так
нуждается в Твоей помощи!
- Габриель, наверное, сейчас бы сказал, что Бог прислал вас, чтобы
молиться за нас.
- Тристан! - смущенно воскликнула Алана, захлопнула музыкальную
шкатулку и обернулась.
Тристан стоял на пороге. Он был без сюртука, и черные панталоны
подчеркивали стройность его бедер, белая рубашка была распахнута на груди,
открывая смуглый треугольник кожи, покрытой темными волосами. Его усталый,
напряженный взгляд был устремлен на Алану, и весь он был так дорог ей, что у
нее защемило сердце.
Алана знала, что, возьми он сейчас в руки кисть, он бы с легкостью