"Грегори Киз. Пушка Ньютона ("Век безумия" #1)" - читать интересную книгу автора

собственный голос. Значит, жив.
- Растворитель поднял его наверх, - как ребенку, пояснил Ньютон. - Но
откуда же я мог знать? Это все меняет.
- Это пламя...
Ньютон яростно кивнул головой:
- Да! Да! Воздух... он распадается на компоненты. Свечение,
высвобожденное философской ртутью! Гэмфри, сам светоносный эфир предстал
перед нашими глазами. Мы прикоснулись к животворящей силе материи. Ты
понимаешь, что это значит?
- Да, - слабым голосом отвечал Гэмфри, бросив взгляд в сторону
лаборатории, - это значит, что у твоего дома снесло крышу и нужна новая.


1715


Ангел королей


Людовик вздрогнул, когда сквозь толстое стекло до него долетел треск
мушкетных выстрелов. Вслед за ними толпа неожиданно взорвалась новыми
криками. Филипп, стоявший у окна, заплакал.
- Отойди от окна, Филипп, - попросил своего восьмилетнего брата
Людовик. "Что если пуля залетит в Пале-Рояль?"
Филипп повернул к нему заплаканное лицо с широко распахнутыми от ужаса
глазами.
- Луи, они хотят убить нас! - Филипп всхлипнул. - Они сожгут дворец, и
они... А где мама?
- Мама не принимает участия в королевских делах, - ответил Людовик. Он
пересек галерею, подошел к младшему брату и настойчиво потянул того за
рукав.
- Пойдем, тебе приказывает твой король, - повелительным тоном, на какой
только был способен, произнес он.
И тон, и слова подействовали. Всегда действует, когда люди шкурой
чувствуют, что ты - король. Весь фокус в том, чтобы заставить их в это
поверить. Особенно это касается кардинала Мазарини. Он неизменно указывает
Людовику, как поступать, что говорить. И все потому, что он, Мазарини,
королем считает самого себя.
Едва Филипп отошел, Людовик скользнул по окну быстрым взглядом. Он
увидел толпу - внизу, у стен дворца, и собственное отражение в стекле -
бледный лик десятилетнего монарха. Достаточно ли оно твердое и решительное,
его отражение, или, как у Филиппа, искажено ужасом?
Лицо казалось спокойным. Он помнил застывшую улыбку на губах матери,
яркое сияние ее глаз и попытался изобразить нечто подобное на своем лице.
- Иди сюда, Филипп, - строго позвал он, - я сумею защитить тебя.
- Где мама? - повторил Филипп. - Где солдаты?
- Солдаты охраняют вход во дворец.
Людовик вспомнил ужас в глазах горстки гвардейцев. Он помнил, как они
сказали его матери: "Мы все умрем у ваших дверей". Вероятно, они хотели
выказать свою отвагу, но слова прозвучали как капитуляция. Людовик