"Мартин Кейдин. В плену у орбиты " - читать интересную книгу автора

остальное. Лайонз подзуживал его при всяком удобном случае как на земле, так
и в воздухе. Как - то после выполнения серии фигур он довел своего ученика
до того, что тот чуть не задохнулся от ярости.
Лайонз тотчас передал ему управление самолетом.
- Ладно, Кипяток, раз уж ты сегодня такой зверь, посмотрим, как ты
справишься...
Он с блеском и в невообразимом темпе выполнил несколько труднейших
фигур и велел Пруэтту повторить их с абсолютной точностью. Пруэтт попытался,
но потерпел неудачу - он весь горел от злости. Он сорвал гнев на самолете, и
тот, конечно, шкандыбал, как грузовик по плохой дороге. Лайонз то и дело
выражал свое отвращение - он хватал ручку и принимался с силой дергать ее
взад и вперед, так что ручка Пруэтта бешено дубасила его по бедрам и
коленям.
Наутро Пруэтт обнаружил, что ноги у него все в синяках и ссадинах. К
удовольствию Лайонза, Пруэтт подошел к нему в кабинете и потребовал
разговора начистоту. Он спросил своего наставника, намеренно ли тот изводит
его, старается привести в ярость.
- С чего это ты взял? - подозрительно ласково спросил Лайонз.
- А с того, черт бы вас побрал, что вы всегда передаетете мне ручку
после нашей стычки и требуете, чтобы я выполнял все эти фигуры, хотя
чертовски хорошо знаете, что хуже момента... - он внезапно смолк. - Понял я
в чем дело, - закончил он спокойно.
- Что ты понял?
Пруэтт выглядел нашкодившим мальчишкой.
- Да, жало у вас отточенное.
- У меня? - удивился Лайонз.
- Да, да, у вас. У вас, старый озорник! Теперь я понимаю, как вы надо
мной издевались все это время. Да вы просто из кожи вон лезли, только бы
взбесить меня!
- И, как ты заметил... - Лайонз вогнал жало поглубже, - мне это совсем
неплохо удавалось. Что же ты еще сегодня усвоил, Кипяток?
- Вы и сами прекрасно знаете, что я усвоил.
- Верно, Кипяток. Ты даешь волю гневу и уже себя не помнишь. Ты
становишься просто ослом, забываешь, что ты умелый летчик. А самолет ты вел
так, будто пинал собаку, которая пустила тебе струю на новые брюки. Если ты
допустишь такое в бою, быть тебе покойником, Кипяток, - сказал он медленно,
не повышая голоса. - Успокоишься навеки.
Пруэтт плюхнулся на стул и махнул рукой.
- Ладно, Эд, - смущенно вздохнул он, - урок я усвоил.
- Так и порешим, мистер Пруэтт, что некий мистер Кипяток изволил
навсегда покинуть эту территорию. Лайонз протянул руку, и Пруэтт крепко
пожал ее.
До отъезда Пруэтта оставалось три недели, и они не пропускали ни одного
летного дня. Лайонз больше не подзуживал, они работали много и упорно.
Пруэтт понимал, какой бесценный дар он получает от Лайонза. Тот учил Пруэтта
лучшему из всего, чем владел сам. Немногим выпадала такая удача.
В отличие от многих летчиков Пруэтт не знал, что такое головокружение.
Ему просто нравилось вертеться и кувыркаться, он любил все эти штопоры,
бочки, развороты, пике. А Лайонз... Если он был груб и прежде, то теперь
стал сущим зверем. Впрочем, Пруэтта теперь не обижали ни окрики, ни