"Мартин Кейдин. В плену у орбиты " - читать интересную книгу автора

сколоченный рычащий зверь в шестьсот лошадиных сил. В новой школе Пруэтт
очутился перед лоснящимся носом "Мустанга". Он робко погладил рукой одну из
четырех огромных лопастей винта и проторчал целый час у поджарого
истребителя, любуясь его линиями и сгорая от нетерпения поднять самолет в
воздух.
Он доводил своих инструкторов до изнеможения.
А ему все было мало. "Мустанг" оказался машиной мощной, послушной,
стремительной и беспощадной, как тигр. Этот самолет казался венцом всех
мечтаний Пруэтта, приведших его в авиацию. В учебных воздушных боях Пруэтт
дрался с таким неистовством, что через несколько недель перещеголял своих
инструкторов, которые быстро обнаружили, что этот молодой лейтенант стал
такой же неотъемлемой частью истребителя, как и мотор.
Пруэтт был прирожденным летчиком. Более того, он был блестящим
прирожденным летчиком, сочетавшим в себе это великолепное качество с
техническим мастерством.
Но ему так и не пришлось пострелять из шести пушек "Мустанга" в бою.
Когда война в Европе кончилась, его отпустили с действительной службы ВВС,
так как он решил поступить в колледж. Пруэтт своевременно почуял
надвигающуюся беду. Когда война на Тихом океане окончится, летчиков всюду
будет хоть пруд пруди. Десятки тысяч летчиков! И всех их ни в грош не будут
ставить. Пруэтт слышал, что в боях в Европе уже принимали участие новые
реактивные самолеты; он разговаривал с летчиками, которым доставалось от
двухмоторных "Мессершмиттов" - у тех скорость была километров на двести в
час больше, чем у американских самолетов.
Стреловидные крылья, число Маха, оборудование для сжатия воздуха,
газовые турбины... лексикон наступающей эры и волновал и настораживал.
Волновал, потому что сразу за горизонтом предвиделись новые масштабы
полетов; настораживал, потому что теперь мало уже быть просто пилотом. Надо
еще чтобы и котелок варил.
Пруэтт поступил в Миннесотский университет и взялся за осуществление
дьявольски жесткого плана - одолеть четырехлетний курс за два года. Другие
летчики справились с этой задачей; он не хотел уступать никому. Все не
относящееся к занятиям проносилось мимо каким-то туманным вихрем и
совершенно не интересовало Пруэтта. Через два года после поступления в
университет он окончил его с дипломом авиационного инженера.
Он позволил себе только перевести дух и снова взялся за работу. Годом
позже (потеряв килограммов семь по сравнению с тем весом, который у него
был, когда он впервые переступил порог университета) он защитил магистерскую
диссертацию.
В возвращении в кадры ВВС ему временно отказали.
Война кончилась, число полетов резко сократилось, и от военных
летчиков, желавших летать, просто отбоя не было.
Пруэтт поехал домой. Это было осенью тысяча девятьсот сорок седьмого
года, он был рад передышке после трехлетней изнурительной гонки. Он
наслаждался ничегонеделаньем, целыми днями ловил рыбу и с легким изумлением
заметил, как плотно теперь облегают платья формы девушек, некогда знакомых
ему еще по школе. Но среди них была одна, совсем особенная - Энн Фаулер. Он
выделял ее среди всех своих приятельниц, и хотя ни он, ни она прямо не
говорили об этом, само собой разумелось, что в будущем они когда-нибудь
поженятся. Энн никогда ни на чем не настаивала, и сейчас, не скрывая своей